Кесарю или Богу?

В понедельник 38-й седмицы по Пятидесятнице читается Евангелие Мк., 54 зач., XII, 13-17.

Когда Спасителю показали монетку с отпечатленным образом римского императора, спрашивая, надо ли отдавать дань кесарю, Он ответил: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Традиционно в этой фразе видят указание на гражданское повиновение властям. Можно понимать и так. Но обратите внимание на всю сцену. Что предлагает Христос отдавать человеку, узурпировавшему власть Бога? Не уважение, не почёт, не славу, не послушание. Золото… Зная отношение Христа к деньгам и богатству, мы понимаем, какое презрение к мирской власти звучит в этом совете. Идол (кумир), подменивший Бога в глазах людей, получает лишь то, чего достоин: фальшивое сокровище, прах и пепел.

Как относился к власти Христос, приветствовал ли апостол Павел казни христиан императором Нероном и любые ли капризы властей беспрекословно исполнялись христианами, рассказывает.о. Иоанн Бурдин.

Христос и Кесарь

Когда говорят об отношении Христа к земным властям почему-то сразу вспоминают это «Кесарю – кесарево». Что, по меньшей мере, странно, потому что, на самом деле, первым Его высказыванием о самом институте земной власти можно считать Его ответ сатане на предложение: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё» (Лк. 4:6-7).

В этой евангельской фразе очень недвусмысленно говорится о природе любой земной власти – она «передана» сатане, и он распоряжается ею. Сатана, конечно, лукавит: власть не «передана» ему Богом, он узурпировал ее сам (хотя и в рамках свободы выбора, данной Богом человеку). Сатана же наделяет этой «краденой» властью того, кого хочет (и потому, вероятно, чем большим узурпатором выступает властитель, тем более сатанинский характер носит его власть). Причем «все царства вселенной во мгновение времени» — это явно не просто государства, существующие в данном историческом моменте, но, вполне вероятно, все, что когда-либо и где-либо были и будут.

Может ли сатана лгать? Безусловно. Но Христос не обличает его во лжи: Он отвергает саму возможность того, что управлять вселенной может кто-либо, кроме Бога: «отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лк. 4:8).

В этом контексте совсем иначе смотрятся Его слова «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Традиционно в этой фразе видят указание на гражданское повиновение властям. Можно понимать и так. Но обратите внимание на всю сцену. Что предлагает Христос отдавать человеку, узурпировавшему власть Бога? Не уважение, не почёт, не славу, не послушание. Золото.

Зная отношение Христа к деньгам и богатству, мы понимаем, какое презрение к мирской власти звучит в этом совете. Идол (кумир), подменивший Бога в глазах людей, получает лишь то, чего достоин: фальшивое сокровище, прах и пепел.

Картина Дж. Тиссо

И уже совсем не удивляет то презрение, которое звучит в словах Спасителя, когда Он говорит о правящем царе Ироде: «Пойдите, скажите этой лисице…» (Лк, 13:32). Мы знаем, что Ирод прославился своей жестокостью и коварством, и видим, что Христос оценивает царя по его делам, а не по титулу и трону.

Да, Христос не устраивает революций и не призывает учеников к акциям неповиновения. Это не Его масштаб: Он пришел, чтобы «исправить то, что было искривлено», искоренить саму основу любой неправедной власти – лишить узурпатора того, что он похитил, вернуть мир и людей их Истинному Царю.

К тому же призваны и христиане: «потому что борьба у нас не против крови и плоти, но против начал, против властей, против повелителей этого мира тьмы, против злых духов на небесах» (Еф. 6:12). Мир тьмы – вокруг нас, но истинные повелители его – не те, кто сидят на тронах. Они только исполнители воли своего «отца».

Энрике Симоне. Усекновение главы Святого Павла

Павел и Нерон

И вот, после всего, сказанного Христом, мы вдруг спотыкаемся о 13 главу послания к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» и далее по тексту.

Как минимум, это вызывает недоумение. И оно тем более возрастает, если мы вспоминаем время и обстоятельства написания этого текста. 58 год (может быть чуть более позднее время). В Риме правит император Нерон – один из самых жестоких и безжалостных гонителей христиан. О котором Тертулиан сказал: «Если этот император благочестив, то нечестивы христиане. Если он справедлив, невинен, то несправедливы и виновны христиане. Если он не враг общества, то враги общества мы».

Император Нерон. Фрагмент картины Генриха Семирадского

Он убил мать, супругу, отнял жену у лучшего друга, а потом и ее убил (пнув беременную ногой в живот). И вот об этом кровавом тиране, казнившем всех подряд из-за малейшего подозрения в нелояльности, о язычнике, которому воздавались почести, как живому богу, апостол вдруг говорит, как о «Божьем слуге»… Как это понимать?

Все становится понятным, стоит заглянуть в толкование, данное этой главе Иоанном Златоустом:

«Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает апостол. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Существование властей, при чем одни начальствуют, а другие подчиняются, и то обстоятельство, что все происходит не случайно и произвольно, так чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, – все это я называю делом Божьей Премудрости.

Потому (апостол) и не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти и говорит: несть власть, аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть. Так и Премудрый, когда говорит, что от Господа сочетавается жена мужеви (Прит. 19, 14), разумеет здесь, что брак установлен Богом, а не то, что Бог сочетает каждого вступающего в брак, так как мы видим, что многие вступают в брак с дурным намерением и не по закону брака, и этого мы, конечно, не можем вменить Богу».

Генрих Семирадский. Светочи христианства. Факелы Нерона

Из толкования следует, что апостол всего лишь утверждает: власть как порядок противостоит хаосу, закон — беззаконию, и в этом есть несомненное произволение Божие.

Кстати, «синодальный перевод неправильно передает значение предлога «хюпер» [ˈhaɪpə], который в отношении к власти всегда означает «под» (см. «подвластный»; букв. «находящийся под властью» в Лк. 7:8). Поэтому смысл этого стиха в оригинале таков: «нет власти кроме как под Богом, существующие власти под Богом поставлены». Разница большая: под Богом находятся абсолютно все власти, включая и нечестивые…

Бог допускает нечестивую власть, но не передает ей Свои полномочия..

… Бог терпит нечестивую власть до определенного времени, но не связывает с нею определенных надежд.

(…) Стало быть, нечестивая власть на земле фактически захватывается неверующими людьми, а Божьи люди оказываются лишь перед необходимостью признания этого факта» (Геннадий Гололоб).

Точный перевод делает утверждение Иоанна Златоуста несомненным: слова апостола не могут быть применены к какому-либо человеческому правителю. Он утверждает лишь саму необходимость власти, поскольку без системы управления невозможна победа над злом.

А далее, по словам Златоуста, Павел рисует образ идеального правителя – «Божьего слуги», стремящегося утвердить закон и порядок, где зло наказывается, а добро вознаграждается. Именно такому правителю надлежит оказывать подчинение и уважение в благодарность за то добро, которое он делает:

«начальник, как охранитель мира и гражданского благоустройства, есть величайший твой благодетель».

Такое понимание слов апостола Павла полностью соответствует духу Евангелия и вовсе не принуждает каждого христианина почитать тиранов и исполнять приказы начальника, противоречащие заповедям Христовым.

Важно и то, что Церковь (пусть не совсем последовательно, но в высших точках проявления своей земной миссии) пыталась напомнить земным властителям о том, к чему они призваны Богом и при каких условиях их власть перестает носить узурпаторский/сатанинский характер.

Эжен Сибердт. Пророк Нафан упрекает царя Давида

Церковь против Кесаря

Более последовательна в этом отношении была, конечно, Церковь Ветхого завета. Сложно найти пророка, который не обличал бы светские или церковные власти.

Причем, обличаемы они были именно за то, что переставали повиноваться Истинному своему Царю – Богу, вместо справедливости и порядка, умножая беззаконие и неправду: «Вот царь, которого вы избрали…: вот, Господь поставил над вами царя. Если будете бояться Господа и служить Ему и слушать гласа Его, и не станете противиться повелениям Господа, и будете и вы и царь ваш, который царствует над вами, [ходить] вслед Господа, Бога вашего. А если не будете слушать гласа Господа и станете противиться повелениям Господа, то рука Господа будет против вас, [как была] против отцов ваших» (1 Царств 12:13-15).

Характерно, что библейское сознание не разделяет народ и властителя. Они настолько тесно взаимосвязаны, что грехи правителя ложатся на весь народ и искажают его пути. Весь народ несет последствия греха своего избранника. Но и правитель – плоть и кровь своего народа. Потому и пророки обличали не только правителей, но и весь свой народ в целом.

Нафан, Иеремия, Иезекииль, Ахия, Илья, Ананий, Осия, — никто из них не стеснялся в выражениях, говоря о правителях своего народа – царях и первосвященниках.

Да, в том числе – и священников. Потому что именно они — те, кто должен был заботиться о народе и наставлять его, сами совратили народ с пути Божия. Они не учат свою паству и сами отказываются от познания, поэтому погибает народ и вместе с ним нерадивые пастыри:

«И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут» (Исаия 9:16);

«они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матфея 15:14).

Последним из пророков перед пришествием Христа был Иоанн Креститель, обличивший тетрарха Ирода Антипу за то, что он бросил свою законную жену и сожительствовал с Иродиадой – женой своего брата.

Однако и после пришествия Христа библейская традиция обличения неправедных правителей не прервалась.

Да, Церковь была обольщена, и христианские епископы, восхищаясь достижениями римского государства, стали называть Церковь «молочной сестрой империи».

Однако редко, кто вспоминает о том, что «симфония властей», светской и духовной, считалась Церковью возможной при одном условии: священство должно быть беспорочно, а царство – правильно и упорядочено. Именно так этот идеал был выражен в введении к 6-й новелле Юстиниана (IV век):

«Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием – это священство и царство. Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому, если первое поистине беспорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет доброе согласие».

Да, редко, очень редко Церковь была последовательна в заботе об исправлении светской власти. О возвращении ей изначального смысла – противостояния хаосу и злу. Но нельзя говорить и о том, что этого не случалось никогда.

Самый известный прецедент – это история противостояния императорской семьи и святого Иоанна Златоуста.

Исходя из евангельского милосердия, он укрыл в церкви свергнутого за корыстолюбие и несправедливые поступки консула Евтропия. А затем, когда императрица Евдоксия, жена императора Аркадия, положила глаз на виноградник опального вельможи и распорядилась о конфискации собственности у его вдовы и детей, епископ Иоанн стал на их защиту, сравнив императрицу с нечестивой библейской царицей Иезавелью.

Обличая пороки епископов, знати и императорской четы, он мало стесняется в выражениях:

«Корыстолюбивые богачи — это какие-то разбойники, засевшие при дороге, грабящие проходящих и зарывающие имущества других в своих кладовых… как свиньи в грязи, они услаждаются, валяясь в нечистотах сребролюбия».

Сам аскет и бессребреник, он требовал и от других (невзирая на их сан и титул) столь же ревностного служения евангельскому Слову и братьям во Христе.

Он явно чувствовал в себе тот Огонь, который двигал и повелевал пророками, и не стеснялся говорить о себе на суде:

«Если изгонят меня, я уподоблюсь Илии; если бросят в грязь — Иеремии; если в море — пророку Ионе; если в ров — Даниилу; если побьют камнями — Стефану; если обезглавят — Иоанну Предтече; если будут бить палками — Павлу; если распилят пилою — Исайе; и о, если бы пилою деревянною, чтобы мне насладиться любовью ко кресту!».

Даже первое изгнание (с последующим возвращением) не заставило его промолчать, когда дворцовые лизоблюды поставили Императрице Евдоксии на порфировой колонне серебряную статую, одетую в тонкую женскую одежду. Она стояла неподалеку от церкви и возле нее происходили полуязыческие народные игрища.

Иоанн произнес пламенную проповедь, обыграв созвучие греческих слов евдоксия и адоксия – «благославие» и «злославие», а когда императрица попыталась созвать против него Собор, произнес публично знаменитую фразу: «Иродиада опять беснуется, опять возмущается, опять пляшет, опять старается получить на блюде главу Иоанна».

Златоуст был, вероятно, самым ярким христианским обличителем властей, но и на нем эта традиция не закончилась.

Так, к примеру, император Лев VI нарушил церковные обычаи и гражданский закон, вступив в четвертый брак. Стоило ему во главе торжественной процессии на Рождество 906 г. отправиться в собор Святой Софии, патриарх Николай Мистик захлопнул перед ним двери храма и при всем народе обличил его грех.

В 1261 г. Михаил Палеолог ослепил своего формального соправителя и единственного законного наследника престола Иоанна IV, тогда еще ребенка.

Это было не только зверством, но и клятвопреступлением: перед этим Михаил клялся не причинять вреда мальчику. Церковь протестовала против этого поступка, так что императору пришлось низложить последовательно двух обличавших его патриархов, но все равно спустя шесть лет публично покаяться в своем грехе перед третьим патриархом, Иосифом.

Еще более знаковой была история отлучения императора Феодосия.

В городе Фессалоники народ взбунтовался из-за того, что в тюрьму попал лучший наездник, любимец публики. В ходе волнений были перебиты все городские чиновники.

Взбешенный император решил стереть город с лица земли. Однако Амвросий Медиоланский с некоторыми другими епископами умолял его о милосердии.

На словах согласившись с Церковью, император тайно послал в город войска. Во время представления в цирк, где собралось около семи тысяч жителей, вошли солдаты и вырезали всех, включая стариков, женщин и детей. Над одним стариком, пришедшим в цирк с двумя детьми, издевались и предлагали, чтобы он одного сына оставил, а другого позволил убить. Убили в результате всех троих.

Святой Амвросий потребовал от императора покаяния. Однако тот, как ни в чем ни бывало, явился в храм.

Епископ встретил его на пороге словами: «Видно, о царь, что ты не раскаялся в гнусности твоего убийства. Твоя императорская власть помрачила твой разум и стала между тобою и сознанием твоего греха. Прими во внимание тот прах, из которого ты происходишь. Не позволяй славе пурпура закрывать тебе глаза от немощности смертного тела, которое покрывает она. Ты погрешил против твоих ближних, а у всех нас один Господь и Царь. Какими глазами будешь смотреть на храм Его? Какими ногами войдёшь ты во дворы Его? Как можешь ты воздевать в молитве руки, которые ещё обагрены кровью? Или принять в твои руки тело Господне? Удались!».

8 месяцев император пытался настаивать на своем, однако, в конце концов, был вынужден снять с себя императорское облачение и посреди церкви, стоя на коленях перед всем народом, каяться в своем грехе.

Коваленко И.А. Иван Грозный с митрополитом Филиппом

В России дела с обличением и научением основам христианского милосердия царей всегда обстояли плохо. Но и у нас можно вспомнить митрополита Филиппа, осмелившегося напомнить кровавому Иоанну о смысле царской власти.

Примерно два года, с 1566 по 1568 год (первые годы после принятия Филиппом сана митрополита) ему удавалось смирять свирепость царя, и разгул казней в Москве прекратился.

Однако слишком далеко отстояло сердце царя от Христа: он не мог жить без пыток и казней. Ни напоминания о страшном суде Христовом, ни попытки запретить беззакония епископской властью не останавливали Иоанна.

Впрочем, и митрополит не отступался, до конца исполняя свой пастырский и христианский долг.

На службе в Успенском соборе он прилюдно обратился к царю: «В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю Царя Православного; не узнаю и в делах Царства… О Государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а за алтарем льется невинная кровь Христианская. Отколе солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы Цари благочестивые возмущали собственную Державу столь ужасно! В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям — а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства и совершаются именем Царским! Ты высок на троне; но есть Всевышний, Судия наш и твой. Как предстанешь на суд Его? обагренный кровию невинных, оглушаемый воплем их муки? ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!.. Государь! вещаю яко пастырь душ. Боюся Господа единого».

На церковном суде, лишившем его сана, святой Филипп сказал слова, которые могли бы послужить образцом для всех прошлых, нынешних, и будущих «князей церкви»:

«Лучше мне принять безвинно мучение и смерть, нежели быть митрополитом при таких мучительствах и беззакониях! Я творю тебе угодное. Вот мой жезл, белый клобук, мантия! Я более не митрополит».

Увы! Не часто поднимались русские пастыри до такой высоты (впрочем, и сказано «Много званых, но мало избранных»).

Вероятно, высочайшим проявлением противостояния Церкви и Кесаря в новейшей истории можно считать пастырский подвиг патриарха Тихона и исповеднический подвиг новомучеников российских.

1918 год. Страна залита кровью невинных людей — полицейских, чиновников, дворян, мещан, рабочих, крестьян. Идут расстрелы и священников. Сорок из них заживо закопаны на Смоленском кладбище. Расстреляны крестные ходы в Шацке и Туле. Ежедневно происходят аресты духовенства. Зверски убит митрополит Владимир Киевский. И в этой обстановке звучит голос Церкви:

«Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли их в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне»;

«Но мало вам, что вы обагрили руки русского народа его братской кровью, прикрываясь различными названиями контрибуций, реквизиций и национализации, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. (…)

Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха, но какими бы названиями не прикрывались злодеяния,- убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями. (…)

Это ли свобода, когда никто не может высказать открыто свое мнение, без опасения попасть под обвинение в контр-революции? Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своею кровью мученичества многие смелые церковные проповедники, голос общественного и государственного обсуждения и обличения заглушен, печать, кроме узко-большевистской, задушена совершенно. (…)

…мы переживаем ужасное время вашего владычества и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ Зверя…Не наше дело судить о земной власти, всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы на себя Наше благословение, если бы она воистину явилась Божиим слугой, на благо подчиненных и была «страшна не для добрых дел, а для злых» (Рим. 13, 34). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещения: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры, обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междуусобной брани. А иначе «взыщется от вас всякая кровь праведная вами проливаемая» (Лук. 11, 51) «и от меча погибнете сами вы, взявшие меч» (Мф. 25, 52)».

Не правда ли есть слова актуальные в любое время? Может быть потому, что живет в них евангельское Слово, дающее простым человеческим словам Свою Божественную силу и власть?

Тем более горько после всего вышесказанного звучат слова отца Александра Шмемана:

«Революция была обвалом России и также обвалом Церкви. (…) Да, сотни, десятки тысяч мучеников, вдохновляющее мужество — и опять впечатление такое, что это ничего не изменило в «самосознании» Церкви. И все искали — кому бы, какой «власти» — церковной или иной — подчиниться и из нее все выводить… (…) Либо рабы, либо бунтари. Рабы не только власти, но и «церковности», «благолепия», камилавок, бунтари против всего… Одного, как будто, нет в историческом Православии: свободы поклонения в «Духе и истине».

Сказано в 1977 году, но что изменилось?

Все также пытаются подчинить Церковь сиюминутным политическим интересам, сделать ее «служанкой Империи». И вновь забывают о главном: Церковь служит Богу, а не кесарю. Не она должна подчиняться государству, но государство, желающее обрести Божественную легитимность, перестать служить сатане, должно приводить свои законы и практическую деятельность в соответствие с законами Божьими.

До тех пор, пока государство остается вне действия спасительной благодати, оно подлежит больше критике, чем одобрению. И Церковь может и должна критиковать в его действиях – насилие, а не форму власти.

При этом: «Если законы государства согласуются с заповедями церкви, то подданные должны повиноваться им, как воле самого Бога… а если, напротив, императорские веления противоречат заповедям церкви, то отсюда следует, что они противоречат заповеди Божией, и христианин должен отказать им в повиновении, ибо заповеди Божии выше государственных законов».

Это сказано Блаженным Августином и повторено в «Основах социальной концепции Русской православной церкви»:

«Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. …церковное cвященноначалие …может …обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению»;

«Во всем, что касается исключительно земного порядка вещей, православный христианин обязан повиноваться законам, независимо от того, насколько они совершенны или неудачны. Когда же исполнение требования закона угрожает вечному спасению, предполагает акт вероотступничества или совершение иного несомненного греха в отношении Бога и ближнего, христианин призывается к подвигу исповедничества ради правды Божией и спасения своей души для вечной жизни. Он должен открыто выступать законным образом против безусловного нарушения обществом или государством установлений и заповедей Божиих, а если такое законное выступление невозможно или неэффективно, занимать позицию гражданского неповиновения».

Эти слова оставляют нам, православным христианам, достаточно широкое поле как для сохранения своего сердца от навязываемого нам зла, так и для открытого исповедания правды Божией.

На анонсе: Питер Пауль Рубенс. Динарий кесаря

Источник

Find more like this: АНАЛИТИКА