21.07.2013
Во второй половине XIX века начинается мощное эстетическое движение — историзм.
Он создал то архитектурное пространство городов, которое в наше время воспринимается как культурное наследие недавнего прошлого и нуждается во внимательном всматривании в него.
Точно обозначить временные границы развития этого стиля достаточно сложно. Общепринято обозначать время существования историзма периодом, начиная с 1830-х и по 1900-е годы. Такую периодизацию можно признать довольно условной, поскольку черты историзма возникают еще во времена господства ампира. Тем не менее, именно в это время историзм проявляет себя как стиль во всей полноте. Говорить о времени финальных этапов историзма еще сложнее, так как на рубеже веков в архитектуре не только России, но и Европы, начинает формироваться программа нового стиля модерн.
Первая половина XIX века была связана с появлением «национально-романтического» направления в русском искусстве. Вопросы архитектуры, как и других видов искусства, волновали русскую общественную мысль не меньше, чем политические преобразования и реформы. Небывалый расцвет в это время получает именно критико-публицистическое направление. Стоит отметить, что одной из наиболее характерных особенностей движения «национального стиля» можно считать теснейшую связь архитектурно-строительной практики, исторических исследований и теорий. Требования современности оказались одним из стимулов изучения тех или иных периодов в истории русской архитектуры.
Вместе с романтизмом в общественное сознание XIX века приходит новое чувство историзма, трактуемого как непрерывная изменчивость, постоянное становление. Историзм XIX века рожден ситуацией борьбы за национальную независимость и поисков самоопределения и самоидентификации. Проблемы Россия и Европа, допетровская Русь и новая Россия, Восток и Запад остаются животрепещущими на протяжении всего XIX столетия. Свой, неевропейский путь ассоциируется с развитием самобытных начал, заложенных в русском народе. Отсюда следует актуальность проблемы исторического будущего и неотделимой от неё проблемы национального стиля в архитектуре.
В связи с появлением нового метода проектирования, отхода от классицизма и утратой ордерными направлениями ведущей роли в архитектуре возник ряда вопросов. Какой должен быть новый стиль? Каков его характер? Какие идеи он должен выражать и каким образом? Актуальность этих вопросов выдвигала типичную для историзма проблему истолкования формы. За положениями любой архитектурной концепции различалась определённая программа социального преобразования страны. В архитектурной теории, как и в любой другой, виделось средство воплощения идеалов. В результате формы стилей прошлого, особенно заимствованные из древнерусской архитектуры, превращались в символ сложнейших историософских построений, а изъяснение их смысла составляло содержание работ многих авторов.
Интерес к национальной истории особенно широко был распространен в Москве, издревле воспринимавшейся как центр национальной культуры. В свою очередь, в инновациях северной столицы виделось явное европейское влияние. Московский историзм в этих условиях особенно активно начинает ориентироваться на прообразы древнерусской архитектуры. Тогда как в Петербурге национальный характер имела в основном архитектура православных церквей, в Москве национальная ветвь историзма получила широкое распространение во всех типах гражданской архитектуры — от частных особняков до государственных музеев.
Одним из первых архитектурных направлений в поиске национального стиля стал русско-византийский стиль, связанный с формированием правительственной доктрины официальной народности. Ранние примеры русско-византийского стиля связаны с творчеством К. А. Тона, которым были спроектированы ряд церквей и часовен в этом стиле — церковь Святой Екатерины в Петербурге, церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы лейб-гвардии Семеновского полка в Санкт-Петербурге, в том числе храм Христа Спасителя в Москве.
Причастность официально-национальной архитектуры того времени к византийской традиции принимались по началу как миф, не нуждающийся в подтверждении. Но уже в середине века безусловность этого мифа была подвергнута сомнениям в связи с изучением наследия связанных с Византией средневековых школ зодчества Армении и Грузии, а затем и византийской архитектуры на Балканах. Одним из первых исследователей русского искусства стал художник Г. Г. Гагарин. Вслед за Г. Г. Гагариным в научные экспедиции по Кавказу отправился архитектор Д. И. Гримм. Результатом его трудов стал альбом «Византийские памятники Армении и Грузии», вышедший в 1859 году. Таким образом, обнаружилась мнимость византинизма К. А. Тона. «Русско-византийский стиль» сменило византийское направление, проявившееся в культовой архитектуре 1860-х годов. К нему относятся такие проекты, как Греческая церковь (1861-1866 гг.) в Петербурге Р. И. Кузьмина, собор в Тифлисе (1866 г.) Д. И. Гримма, Владимирский собор (1862-1896 гг.) в Киеве И. В. Штрома.
Альтернативы официальной народности в архитектуре появились не ранее 1850‑х годов. Размышления славянофилов к этому времени уже могли опираться на результаты серьёзного изучения зодчества допетровского времени. Своеобразным манифестом славянофильства в архитектуре является «Погодинская изба» на Девичьем поле в Москве, построенная в 1850‑х годах архитектором Н. В. Никитиным. Прямым источником обновления архитектурного языка стало изобразительное и декоративно-прикладное искусство, резьба и роспись по дереву, вышивка и орнаментация тканей. В них видели главные мотивы, ассоциирующиеся с идеями народности.
Знаменательным этапом в истории «национально-романтического» движения в архитектуре явились 1870-е годы. В этот период были возведены такие крупные государственные сооружения как Политехнический и Исторический музеи. Концепция самобытности, имевшая большое значение для теории «национального стиля», вполне оформилась в это время и в значительной степени благодаря деятельности историка И. Е. Забелина. В связи с этим хотелось бы отметить журнал «Зодчий», который начало регулярно выпускать с 1872 года Общество архитекторов. Журнал быстро приобрел репутацию наиболее авторитетного в стране периодического издания по вопросам архитектуры. Наряду с различными темами, посвященными строительству (например, статьями о новом материале бетоне, новых конструкциях и строительной технике с подробными чертежами), на страницах этого журнала серьёзное внимание уделялось проблеме «национального стиля». В журнале публиковались отрывки из большой работы архитектора Льва Владимировича Даля «Историческое исследование памятников русского зодчества» и его же «Материалы для истории русского гражданского зодчества», статьи Николая Владимировича Султанова и Владимира Васильевича Суслова с приложениями, содержащими рисунки из научных экспедиций, а также конкурсные проекты различных архитекторов.
Итак, проявившаяся ещё в практике рубежа XVIII-XIX столетий проблема «национального стиля» привлекла к себе столь значительный общественный интерес во второй половине XIX века, какой не вызывали другие архитектурные направления. Это было связано с целым рядом специфических для России обстоятельств, в которых протекало социально-политическое развитие страны. Задача формирования национальной концепции в искусстве и в архитектуре решалась на основе освоения исторического материала. Выявив в памятниках прошлого именно те черты, которые могут быть охарактеризованы как национальные, можно было рассчитывать на то, что дальнейшее их воспроизведение и трансформация применительно к новым условиям позволит наделить таким же национальным качеством и вновь созданные произведения архитектуры. Зодчие начала XIX века ещё не могли опереться на достаточно солидную историческую базу, формирование которой только начиналось. Лишь позднее, к 1870-м годам, благодаря исследованиям не только архитекторов и художников, но и трудам профессиональных историков и археологов, был накоплен достаточно обширный фактический материал, позволивший перейти к созданию научной истории отечественного зодчества.
Немаловажной представляется проблема конкретных источников художественной стилистики. Использование исторического материала для разработки национального стиля требовало выяснения, по крайней мере, двух основных вопросов: какие именно памятники из всего наследия средневекового зодчества надлежало взять в качестве прототипов и какими методами вести эту разработку? По мнению большинства историков, такой национальной самобытности русское зодчество достигло в XVI и XVII веках, преодолев к этому времени влияние византийской и романской традиции. Одним из основных методов решения конкретных композиционных задач признавался типичный для историзма композиционный ход — от характерной «детали — знака» к общему образу здания. (Причём, если в начале 70‑х годов большой популярностью пользовались мотивы декоративно прикладного искусства, используемые в архитектуре, то к концу они были дополнены материалами изучения архитектурного наследия допетровской Руси). Триединство метода историзма, заключавшееся в неразрывной цепи «история-теория-практика», по-разному интерпретировалось зодчими, и в этом кроется основная особенность всей гаммы разнообразия в произведениях этого направления.
Архитектура историзма проявила себя как цельный художественный стиль, где были достигнуты определённые завоевания в области инженерии, строительства, проектирования и архитектурных композиций. Поиски национального стиля в архитектурной практике получили довольно широкое распространение и были связаны не только со стилистическими исканиями в архитектуре частного характера, но и воплотились в композиционном решении памятников государственного масштаба, таких как ансамбль Красной площади и здания музеев.
В контексте общего движения развития искусства, историзм занял свою позицию в неразрывной цепи истории искусства между классицизмом и модерном. На основе обширного накопленного исторического материала и опыта архитектурной практики к началу XX столетия «национально-романтические» искания привели к формированию «неорусского направления», в котором воплотились эстетические принципы стиля модерн.
Ольга Попова, искусствовед
Find more like this: НОВОСТИ
