14.07.2013
11 июня 2013 года в Москве, в здании Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) с довольно солидным резонансом в прессе прошла презентация проекта «Документы советской эпохи», на которой присутствовали различные высокопоставленные чиновники из администрации президента, правительства, парламента и почти невероятное для подобных проектов число СМИ.
По итогам презентации в прессе появился целый ворох статей, среди заголовков которых постоянно всплывало имя Сталина и упоминался его личный фонд.
Именно оцифровка и перевод в открытый доступ документов из личного архива «вождя народов» оказалась для большинства участников важнейшей темой. Однако уже при первом посещении упомянутого сайта многим бросилось в глаза то обстоятельство, что довольно солидная часть дел из личного архива Иосифа Сталина оказалась помечена грифом «секретно». Это не будоражило бы общественность, если бы не тот факт, что можно точно установить, какие дела оказались «под замком». Эту работу провел историк Игорь Курляндский, который еще 5 лет назад, «сравнивая тематический указатель в составе описи 11-й сталинского фонда в РГАСПИ с забеленными в той же описи местами», установил, какова примерная тематика закрытых дел. В частности под грифом «Секретно» оказалась переписка Сталина с наркомами внутренних дел Ежовым, Ягодой и Берией, а также комплекс других документов, связанных с политическими репрессиями, секретной оказалось и часть документов по международным вопросам.
Нарком НКВД Ежов рядом со Сталиным на приемке Беломоро-Балтийского канала
Если с международными делами все более-менее понятно (открытие архивов по этим делам может нанести ущерб имиджу РФ и вряд ли какая-либо из стран Европы согласилась на открытие своих архивов по истории международных отношений в ХХ веке), то по поводу документов, касающихся внутренних дел страны, остается много вопросов. Вроде бы в России никто на официальном уровне не заявляет о забвении сталинских «большой чистки» и «большого террора», однако документы, касающиеся этих вопросов, остаются закрыты и, более того, замалчивается сам факт того, что эти документы остаются вне доступа как исследователей, так и широкой общественности. Получается, что изначально задуманная как чрезвычайно демократичная и, в общем, весьма достойная, акция принимает оттенок показного выступления.
Ситуация принимает еще более интересный поворот и в связи с тем, что одновременно с проектом Росархива развивается совместный проект Йельского университета и РГАСПИ (Российского государственного архива социально-политической истории) по оцифровке все того же личного архива Иосифа Виссарионовича. Этот проект начался еще 4 года назад и предполагал дигитализацию и размещение на специально созданном для этого сайте документов из личного архива Сталина.
Регистрация на данном ресурсе доступна только для жителей Соединенных штатов и, к тому же, требует денег. Однако, судя по словам директора РГАСПИ, документы, которые в течение последних лет поступали в распоряжение йельского университета принципиально ничем не отличаются от тех, что сейчас были выложены в сеть. Таким образом, начиная с июня 2013 года, йельский университет берет деньги за просмотр тех документов, которые и так уже находятся в открытом доступе, поскольку вряд ли университет получил доступ к секретным делам сталинского архива.
Следует отметить, что причин для закрытия части документов архива Сталина (равно как и любого другого) может быть несколько:
1) Не вышел срок давности
Согласно федеральному закону об архивном деле, «ограничение на доступ к архивным документам, содержащим сведения о личной и семейной тайне гражданина, его частной жизни, а также сведения, создающие угрозу для его безопасности, устанавливается на срок 75 лет со дня создания указанных документов». То есть какие-то из документов, например 1940-х гг. могут быть засекречены в связи с тем, что в них упоминаются еще живущие лица, либо же их ближайшие родственники. И в том, и в другом случае, существует опасность, что появление этих документов в открытом доступе может вызвать как ряд личных трагедий, так и случаи мести, ведь, пользуясь этими данными, можно установить, например, личности «стукачей», или конкретных офицеров НКВД, участвовавших в репрессиях. Однако, если верить выводам Игоря Курляндского, многие из закрытых дел относятся к 1930-м годам, а по многим из таких дел все сроки давности уже вышли (по крайней мере по делам 1935-37 гг.).
2) Утеряны
В различных исследованиях по сталинской эпохе часто встречается упоминание об уничтожении части документов, как по приказу Иосифа Виссарионовича, так и силами его политических «преемников». Это происходило для того, чтобы скрыть свое участие в каких-то преступлениях предыдущего режима. Возможно, что-то подобное произошло и с частью архива Сталина. Во всяком случае, об этом любят говорить любители тайн и таинственности. Тем не менее, никаких конкретных упоминаний о том, что части засекреченных дел просто не существует, или же они сохранились не полностью, также нет, что, скорее всего, означает, что целостность фонда не нарушена.
3) Гос.Тайна
Одна из самых загадочных формулировок для засекречивания архивных документов в федеральном законе выглядит так: «Ограничивается доступ к архивным документам независимо от их форм собственности, содержащим сведения, составляющие государственную и иную охраняемую законодательством Российской Федерации тайну». В принципе, прикрываясь подобной отговоркой, можно и вовсе не открывать ничего, ведь не у кого потребовать объяснения, какого порядка «тайна» содержится в документах. Понятно, что вряд ли кто-то будет пытаться обнародовать документы, связанные с внешней политикой, однако все, что касается внутренних дел, также остается под замком. Фактически, подобное засекречивание становится чрезвычайно удачной мерой для тех, кто по какой-то причине считает публикацию сведений, содержащихся в делах, неудобной для себя и своей политической программы. В связи с этим, как в среде профессиональных историков, так и во многих средствах массовой информации, неоднократно появлялась информация, что недопуск к делам, связанным с советскими репрессиями, имеет характер четко продуманной государственной политики. Во всяком случае, Комиссия по охране государственной тайны, которую наряду с Российским историческим обществом, среди прочего готовящим новый единый учебник истории и борющимся с «фальсификациями», возглавляет председатель Государственной Думы С.Е.Нарышкин, просто не рассматривает вопросы по рассекречиванию политических дел. Это не означает, что у ученых вовсе нет доступа к архивным документам по сталинским репрессиям, но вместе с тем, историки постоянно вынуждены исходить из чрезвычайной неполноты своих данных.
Петр МАЗАЕВ
Смотрите также:
Епископ освятил памятный крест на месте одного из лагерей Дальстроя
О кровавых бабушках и дедушках
Find more like this: НОВОСТИ
