Чего успел достичь за своё недолгое правление Фёдор III?
335 с половиной лет назад, 7 мая 1682 г., Московский Кремль посетило несчастье. «Со многоизлияньем слёзным, стенанием и рыданием великим закатилось Солнце земли русской». Так современники описали кончину царя Фёдора III Алексеевича.
Сравнения с Солнцем в нашей истории при своём уходе из жизни удостоились только три человека. Князья Владимир и Александр Невский и царь Фёдор Алексеевич. Первый и второй — известны всем. Третьему в учебниках истории достаётся невнятная скороговорка: «Болезненный и безвольный, на престоле был шесть лет, правил лишь номинально». В лучшем случае историки скажут: «Подготовил почву для реформ своего брата Петра I». К сожалению, именно так сейчас воспринимают жизнь и деятельность этого царя. Хотя то, что было сделано им, достойно большего, чем пара строчек.
Например, это: «Унифицировал полевую артиллерию. Форсировал развитие военной техники — русская армия первой в Европе получила ручные гранаты и нарезные ружья. Создал систему военных округов, которая в общих чертах существует до сих пор». Или это: «Трижды снижал налоги для населения. Обновил столицу — в Москве выстроено 10 тысяч каменных домов. Сделал обязательным ношение европейского платья».
Стоп. Какое ещё «европейское платье»? Известно же, что это, да и всё остальное, придумал и ввёл Пётр Великий!
Тем не менее первым переодел Россию именно Фёдор: «Парни ходят в коротких куртках пепельного цвета, не достигающих колена. Чтобы быть тонкими и проворными, они крепко подпоясываются». Такими увидел молодых русских австриец Бернгард Таннер в 1678 г. Кстати, «безвольный» царь за исполнением своего указа о новой форме одежды следил строго: «В Кремле и Китай-городе со всех дворян и подьячих старое русское платье, охабни и однорядки, сдирали и клали в караулку».
Указ Фёдора исполняли, в общем, с охотой — в отличие от топорных попыток Петра I. Которому адресовали подмётные письма ехидного содержания: «Бояре указу твоему об иноземном платье не послушны. Как ты приедешь к Москве, все бояре ходят в немецком, а без тебя — в русском. А как брат твой Фёдор повелел платье переменить, в один месяц все переменили. И указу его не ругали, а твоего указу ни во что не ставят!»
Если сравнить деяния двух братьев, результат будет обескураживающим: почти всё, что «реформировал» или «ввёл» Пётр, уже было введено его старшим братом. А ведь Фёдор взошёл на престол совсем мальчишкой — 15 лет от роду. У него не было ни фаворитов вроде правой руки Петра Великого — Александра Меншикова. Ни иноземных учителей и наставников вроде петровского же выдвиженца Франца Лефорта.
Да, юный царь получил очень хорошее, но всё-таки полностью гуманитарное образование. Вместо военных потех, которые обожал Пётр, его старший брат увлекался живописью, историей, литературой и музыкой. «Весьма великое в поэзии искусство имел, и вирши слагал преизрядные по-русски и по-латыни». Ну а его богородичное песнопение «Достойно есть» до сих пор с большим успехом исполняют на концертах духовной музыки.
Известна насмешливая фраза: «Гуманитарий у власти — это катастрофа». Теоретически в случае Фёдора катастрофа должна была стать тройной — не просто гуманитарий, а ещё поэт и композитор. К тому же вместе с царским скипетром он получил в наследство войну, которую просто обязан был проиграть. Потому что войны с этим противником проигрывали все.
Царь Федор Алексеевич. Репродукции литографии П. Бореля
Огромная, могучая, непобедимая Турция, или, вернее, Оттоманская империя. В границах от Алжира до Багдада, от Персидского залива и почти до Вены. Поглотившая всю Южную Европу, подмявшая под себя Венгрию, угрожающая Италии. Вдребезги разбив Польшу, Турция отхватила у неё всю Правобережную Украину и вошла в соприкосновение с Россией по Днепру. С перспективой отнять у русских Киев и Малороссию. А у нас на троне — 16-летний поэт.
Поэт, который внезапно оказывается вовсе не витающим в облаках романтиком, а жёстким и умелым политиком. Он совершает три последовательных шага.
Перепись населения и что-то вроде военного займа, первого в нашей истории: «По рублю со двора стрелецких денег, которые дворы могут дать, ежели не в тягость, а коли дадут, за то простить иные недоимки, сколько бы ни было». Перевооружение и формирование на эти деньги новой армии: 25 полков кавалерии — рейтаров и драгун и 40 полков пехоты. Создание элитных штурмовых частей, вооружённых «пищалями винтованными» (первыми в Европе винтовками) и ручными гранатами. И наконец, рискованный, но верный шаг. Приказ командующим оборонять ключевой город — Чигирин — «до елику возможно, а коли невмочь станет, город свесть, чтоб на том месте никакого городу не было». Взорвать, стереть с лица земли собственную крепость, которую невозможно отстоять, — такой практики не знали ни Европа, ни Турция.
Эти шаги полностью себя оправдали. Чигирин пал. Но турки понесли от обновлённой русской армии такие потери, что в 1681 г. сочли за счастье свести войну вничью. Нашим даже достался бонус: «Богоспасаемому граду Киеву, и землям до Запорожья, и Запорогам быть в нашего Царского Величества державе. А которые пустые земли за Днепром, на тех землях салтану Турскому и хану Крымскому городов не ставить и людей не селить».
Турки твёрдо усвоили, что с армией «Фёдорова образца» лучше не связываться: европейцев бить куда веселее и безопаснее. И в 1683 г. отправились осаждать Вену, поставив Европу на грань гибели и хаоса. Когда же спустя несколько лет в Стамбуле пошли слухи о том, что Москва заинтересовалась Чёрным морем, янычары подняли восстание и бросались со стен с криком: «Русские идут!»
Пока взрывали Чигирин, Москва интенсивно строилась. Опять-таки впервые в истории наш «безвольный гуманитарий» применяет весьма остроумную экономическую схему. В нынешних терминах её, наверное, можно назвать реновацией жилья на основе льготной государственной ипотеки.
Вот что пишет об этом немецкий магистр юриспруденции Георг Адам Шлейссинг, посетивший Россию в те годы: «Умерший недавно царь был достойным правителем. Он добился того, что в город было завезено большое количество камня. Те, кто хотел жить в городе, обязаны были строить себе новые каменные дома, а деревянные сносить. Тем, у кого не было средств на строительство, можно было рассрочить платежи на 10 лет без пени, лихвы и процентов. Однако после смерти царя это дело умерло вместе с другими его полезными распоряжениями».
Родственники у смертного одра Фёдора Алексеевича. Картина К. Лебедева
Последняя фраза отлично показывает, как к делам Фёдора отнеслись его преемники. К сожалению, сейчас почти мертва и память об этом царе. Чего, согласитесь, он не заслужил.
Константин Кудряшов
Find more like this: АНАЛИТИКА
