Радоница: размышления о загробной участи души

by on 14.05.2024 » Add the first comment.

Во вторник второй недели по Пасхе, которая называется Фоминой неделей, когда Церковь отмечает Радоницу — день особого, пасхального поминовения усопших – поговорим о 3-м, 9-м и 40-м дне поминовения наших почивших близких.

Если время – это характеристика текучести материального мира и возникло при его творении, как же тогда можно говорить об объективности прохождения этих дней в вечности?  

Этимологически слово «Радоница» восходит к словам «род» и «радость», причем особое место Радоницы в годичном круге церковных праздников — сразу после Светлой пасхальной недели — как бы обязывает христиан не скорбеть и не сетовать по поводу смерти близких, а, наоборот, радоваться их рождению в другую жизнь — жизнь вечную. Победа над смертью, одержанная смертью и воскресением Христа, вытесняет печаль о временной разлуке с родными. Рассказывает протоиерей Владимир Долгих.

Смотрите также:
У Бога все живы

С момента моего вхождения в Церковь я привык слышать распространенный рассказ о том, как после смерти душа, в 3, 9 и 40 день проходит определенные, всем нам известные, стадии своих странствий в загробном мире. Естественно, во все это я верил.

Но позже у меня начали закрадываться определенные сомнения.

Первое, что меня смутило, это некая формализация и «шаблонность» посмертных «блужданий» души. Нам хорошо известны слова Христа:

«Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни» (Ин. 3, 36).

Таким образом, возникает вопрос: если умирает человек, пусть даже бессознательно крещеный, но не верующий в Спасителя, как он может видеть и путешествовать по райским обителям? И наоборот: если умирает человек святой жизни, то зачем ему «ходить» по аду и рассматривать демонов с мучающимися грешниками? Только ради того, чтоб ужаснуться, т.е. фактически, чтоб «пощекотать нервы»? Но ведь жизнь души после смерти – это не аттракцион!

В Палестинском патерике есть повествование о том, как святой Иоанн Молчальник желал увидеть загробную участь человека. И Господь сподобил его такого видения, в котором он умом был перенесен в Вифлеем, где на церковной паперти умирал странник. После того, как сердце этого праведника остановилось, душу его взяли ангелы и с песнопениями вознесли на Небо. Как видим, в этом рассказе нет и малейшего намека ни на мытарства, ни на потусторонние «экскурсии», ни на «сидение» у гроба.

Следующее, что меня смутило – это чувственность образов и событий описываемых в этих 40-ка днях загробных странствий. Мы же прекрасно понимаем, что вечная жизнь не состоит из лазурного берега, теплого песка или еще какого «рая» подобного, тому, который мы видим в рекламе шоколадки «Баунти». Точно также и вечные муки не представляют собой «плети и котлы».

«Как в этой жизни человек, не пребывающий в Боге и не имеющий Бога в себе, лишен покоя, – пишет преподобный Симеон Новый Богослов, – так и после смерти вне Его одного, полагаю, не будет ни упокоения, ни места, совершенно свободного от печали, вздохов и скорби».

Алексей Корзухин. Поминки на кладбище

Из сказанного преподобным Симеоном выходит, что Царство Небесное – это, прежде всего, жизнь с Богом, а ад – без Него. Кроме того, осуждение человека не носит юридического характера подобного судам мирским. Достаточно вспомнить известные слова Клайва Льюиса о том, что врата ада заперты изнутри. Человек, привыкший жить в грехе и духовной «грязи» здесь на земле, будет продолжать такую жизнь и там, за «порогом гробовой доски», но только вот без самооправдания, под «прожектором» беспощадного и нелицеприятного обличения совестью. Множество святых отцов писало об этом, приведем, например, слова святителя Тихона Задонского:

«Так и совесть человеческая: когда многими греховными пороками и беззаконной жизнью запачкана, человек в ней не замечает пороков, прилипших к душе, и так весь запачканный ходит и из греха в грех бесстрашно впадает. Бедственно и плачевно такое состояние! Не видит он скверны и мерзости своей. Но увидит, когда раскроются книги на позор всему миру, Ангелам и людям, и предстанут перед лицом его грехи его».

7b05649c653a6d999fd84ee3cb7

Виктор Попков. Хороший человек была бабка Анисья

Или вот еще слова блаженного Феофилакта Болгарского:

«А червь и огонь, терзающие грешников, есть совесть каждого и воспоминание о гнусных делах, совершенных в сей жизни».

Исходя из сказанного, возникает еще один уточняющий вопрос: повторюсь, если Царство Небесное – это жизнь с Богом, а грешник просто неспособен к такой жизни, то как он может вообще находиться в райских обителях? Более того, наблюдение, рассматривание это функции, исполняемые нашим телом и направленные на чувственнопостигаемые объекты, а говоря о «путешествии» в загробный мир, мы эту чувственность переносим туда.

Еще одно недоумение связано с числовыми значениями самих дней. Это ведь у нас Земля вращается вокруг своей оси на среднем расстоянии от Солнца около 150 млн. км, что и позволило определить сутки протяженностью в 24 часа. Но ведь вечность не «прикреплена» к нашему космическому дому. Достаточно вспомнить слова апостола Петра:

«Одно то́ не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Петр. 3, 8).

Мы, живя в тварном и чувственном мире, привыкли, что все вокруг имеет начало и конец. И когда заходит разговор о жизни после смерти, то это свое отношение мы транслируем в вечность, часто воспринимая ее как бесконечное течение времени. Этого делать нельзя, так как вечность – это фактически отсутствие времени, о чем и пишет преподобный Максим Исповедник в одной их своих схолий:

«Вечностью мы называем некую неподвижную и притом цельную жизнь, уже беспредельную и совершенно неколебимую».

Если время – это характеристика текучести материального мира и возникло при его творении, как же тогда можно говорить об объективности прохождения 3, 6 или 40 дней в вечности?

Илья Глазунов. Прощание

Все эти размышления привели меня к главному вопросу: откуда вообще взялся этот рассказ о загробном «путешествии» души? Несложные и непродолжительные поиски привели меня к откровению, сообщенному ангелом преподобному Макарию Египетскому, которое он и передал нам в «Слове о исходе душ праведников и грешников». Именно здесь можно найти повествование о тех самых «путешествиях» души, к которым мы так привыкли.

Но не все так однозначно, так как у того же Макария, только в другом месте, имеется повествование, схожее с приведенным выше откровением Иоанну Молчальнику. Цитата эта достаточно обширная но, в виду важности, приведем ее полностью:

«Когда человеческая душа исходит из тела, совершается некое великое таинство. Ибо если она виновна в грехах, то приходят полчища демонов, злые ангелы и темные силы, берут эту душу и увлекают ее на свою сторону. Этому никто не должен удивляться, ибо если человек, еще будучи жив, в этом мире покорился, предался и поработился им, то не будут ли они еще более обладать им и порабощать его, когда он выйдет из этого мира? Что касается другой, лучшей части людей, то с ними происходит иное. При святых рабах Божиих еще и в этой жизни находятся Ангелы, духи святые окружают их и хранят; а когда души их разлучаются с телом, то лики Ангелов принимают их в свое общество, в светлую жизнь и таким образом приводят их к Господу».

Ни в коем случае не умаляя святости и заслуг преподобного Макария, сочинения которого я и сам люблю читать, нужно сказать, что в отношении загробной участи мы все-таки наблюдаем у него некую коллизию мыслей.

Виктор Шматов. Похороны деревни

Все это можно было бы отнести к частному мнению, имеющему право на существование и успокоиться. Но дальнейшие поиски ответов привели меня к богослужебным книгам, а точнее к тем местам, которые мы обычно не читаем и вообще не обращаем на них внимания. Речь идет о синаксаре в Мясопустную субботу, содержащийся в Постной Триоди. Вот, что мы можем там прочитать:

«В третий день мы совершаем поминовение, потому что в третий день вид человека изменяется. В девятый день поминаем, ибо тогда разрушается телесное здание сохраняется только одно сердце. В сороковой же день поминаем, ибо разлагается и самое сердце. И рождение человека происходит следующим образом: в третий день обозначается сердце, в девятый – образуется плоть, а в сороковой день человек преображается в совершенный вид. Посему мы и совершаем память усопших (в эти дни)».

Нужно сказать, что об этом же, в «Новой скрижали», пишет владыка Вениамин Нижегородский.

Исходя из приведенного мнения, можно сделать вывод, что в древности, да и, как видим, даже вначале XIX века, люди верили, что разложение тела после смерти представляет собой процесс обратный процессу созревания плода в материнской утробе.

3, 9 и 40 дни – это определенные этапы этого процесса, с которыми и связаны соответствующие заупокойные молитвы.

*   *   *

Все приведенные мной цитаты и размышления никоим образом не отменяют важности нашего ходатайства перед Богом о почивших родственниках и близких. Остается вопрос: как согласовать противоречащие друг другу слова святых о загробной участи человеческих душ?

Я думаю, что согласовывать их никак не нужно, пусть они существуют параллельно, так как этот вопрос не принципиальный, а богатство мнений делает святоотеческое наследие еще ценней. Что же касается 3, 9 и 40 дней, то, по мнению отца Серафима (Роуза), воспринимать их нужно как модель, «которая лишь формулирует самый общий порядок посмертного опыта души».

Как бы там ни было, а своих молитв об усопших сродниках мы ослаблять не имеем права, и пусть богослужения Радоницы нам в этом только помогут.

На анонсе: В.П. Рассохин. За упокой (фрагмент)

Источник

Поделитесь с друзьями:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Google Buzz

Find more like this: АНАЛИТИКА

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *