Оружия воинствова́ния нашего не плотски́е, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия. В среду 13-й седмицы по Пятидесятнице читаем 2 Кор. (10;1-7).
Комментарий иерея Даниила Сысоева, принявшего в 2009 году мученическую кончину в московском храме Апостола Фомы на Кантемировской: неизвестный в маске вошел в храм и расстрелял его в упор. «Наша единственная и вечная Родина — это Небо. Там живет наш Отец, там наши сограждане — святые, там Церковь найдет вечный покой после долгой войны с дьяволом», — сказал когда-то отец Даниил…
Незадолго до своей смерти в одном из интервью отец Даниил сказал: «Мы должны ходить перед Богом, как говорил Господь про Еноха: “Ходил Енох перед Богом, и Бог взял его”. Вот это хождение пред Богом – корень миссии».
Апостол Павел говорит: «У нас есть оружие». Действительно, у любого священника оружие это есть. Оно есть и у меня, и у любого другого священника. И мы имеем власть его иногда применять и, когда необходимо, его применяем. У священника, например, есть власть «запереть» Небо для людей: «…Что свяжете — будет связано на небе». То есть та власть, которая есть у священника, ее нет даже у президента. Сами понимаете: президент на Небо не может не пустить. А священник — может.
При коммунизме же было просто гонение. Господу угодно было очистить Церковь от фальшивых членов и прославить Своих мучеников. Для нас день казни мучеников — это день победы. День победы мучеников над злом. Я скажу так: если кто говорит: «Неужели за эти семьдесят лет у нас не было ни одного героя?», я отвечу: «У нас была тысяча героев — новомученики российские». Это единственные герои, которые были в советской истории: подлинные, не фальшивые, великие герои — герои духа, которые победили зло здесь, на земле. А не такие, которые наговаривают с три короба, а потом оказывается, что этого вообще не было. Или каких лучше вообще бы не было — как Павлик Морозов, например. Поэтому апостол говорит: на орудия нашего сражения не плотские, но сильные у Бога, при внушении и укреплении, расчеты разрушающие.
Рембрандт ван Рейн. Апостол Павел в тюрьме
А какие плотские оружия? — Богатство, слава, власть, сладкоречие, высокоречие, происки, ласкательства, лицемерие и другое, подобное сему. Но наши оружия не таковы. То есть при проповеди запрещено этими оружиями пользоваться, говорит апостол.
Каковы же? — “Сильна Богом”. Не сказал: мы неплотские — но “оружия наша”; потому что, как заметил я, он рассуждает пока о проповеди, всю силу ее приписывает Богу; и не говорит: оружия наши — духовные, хотя бы и так надлежало сказать в противоположность слову: “плотская”; но “сильна” (Богом), давая чрез то разуметь, что они духовны, и вместе показывая, что плотские оружия слабы и бессильны.
Смотри же, сколько он чужд гордости! Не сказал: мы сильны, но “оружия наша сильна Богом”. Не мы сделали их такими, но Сам Бог. Поелику они были мучимы, изгоняемы, претерпевали бесчисленные и жесточайшие бедствия, а все сие обнаруживало их слабость; то, желая показать силу Божию, говорит: “но сильна Богом”. Ибо сила его особенно открывается в том, что побеждает ими.
Воскрешение Лазаря. Илья Глазунов, 1987г. (фрагмент)
Это видно из житий святых — например, самого апостола Павла. Павел — такой человек, которого невозможно было удержать от Благовестия Христова. Сажают его в тюрьму — он обращает охранника тюрьмы. Отправляют его в ссылку — в ссылке он создает Церковь (в Риме). Сидит Павел в кандалах — и к нему с утра до вечера идут толпы народа. Он обладал внутренней немыслимой силой, он был переполнен этим Божественным оружием, с которым можно сразиться с сатаной и победить всех. На самом деле апостол Павел — «супермен духа», человек, который с оружием в правой и левой руке сражается — и побеждает дьявольскую силу и ее укрепления.
Смотрите также:
Если сатана сатану изгоняет, как устоит царство его?
Что такое укрепления? Дело в том, что человек, живущий в неверии, боится узнать Бога. Наверное, замечали такое. У него внутри есть сильное нежелание знать Бога, потому что он хочет поступать по-своему — по-злому, а не по-Божьи. Он окружен разными стенами, которые мешают ему прийти к Богу. Какие это стены? Простые рассуждения типа: «Попы — пьяницы, на «мерседесах» ездят; Церковь крестовые походы устраивала; все храмы богатые» и так далее. Все эти аргументы — это не аргументы, а укрепления, построенные вокруг главного, принципиального нежелания служить Богу. Человек догадывается, что Бог истинный, но ему очень не хочется это признавать. А апостол приходит — и ломает эти укрепления. Каким образом? Он даже не начинает оправдываться. Зачем? Защита Церкви — это вещь второстепенная в этом отношении. Он говорит: «Человек, ты ведь знаешь, что ты врешь. Ты знаешь, что есть Бог и Он повелевает, что необходимо отсекать зло и начинать творить добро. Он дает прощение уверовавшим. И твоя совесть, она знает, что это действительно так и есть. Зачем же ты себя обманываешь?»
Обратите внимание, в Евангелии Христос часто отвечает не на тот вопрос, который Ему задают. Замечали? Такое и в нашей жизни встречается: даже в обычном разговоре люди, бывает, хорошо друг друга знающие, отвечают не на тот вопрос, который формально прозвучал. Потому что знают, что именно собеседник имел в виду, какой был подтекст. Тем более Господь знает наше сердце и отвечает на суть вопроса.
Священник Даниил Сысоев (1974-2009)
Говорит Феофан Затворник об этом так: «Апостол как святых наименовал храмами Божиими, так порабощенных нечестию называет твердынями диавола». Заметьте, кто, к сожалению Бога, такие неверы — те, кто внутри свил свою твердыню, крепость, — дьяволы сами. «Как неверие с нечестием, так и грех с эгоизмом и страстями строят вокруг себя крепость, слагающуюся из помышлений, коими думают оправдать и свой образ мыслей, и свой образ жизни. Окутавшись такими помышлениями, они питают уверенность, что сидят крепко и безопасно не только от разорения, но и от нападений».
Понятно? Они думают, что Бог до них «не достучится», что они уже «договорились» с Ним и все замечательно.
Но вот приходит Апостол с благодатным словом и начинает беседу. Звуки слова ухо принимает; мысль, выраженную словом, принимает ум; а благодать, пришедшая в слове, наитствует дух усыпленный или заваленный грудою помышлений. Пробужденный дух страх Божий воспринимает и сим страхом пробуждает совесть. И оба они вместе, благодатию Божиею укрепляемые, разбрасывают стеснявшую их и на них лежавшую твердыню, так что ни одно помышление из тех, кои прежде казались так твердыми и прочно стоящими, не устаивает: все разоряется. Неверие с нечестием убегают пред лицом страха Божия, грех с эгоизмом и страстями — пред лицом совести. Оставшись властными одни, сии силы духа затем таинственно облекаются во Христа. И се христианин! Вот что всегда выходит из разорения твердынь душевных чрез низложение помышлений облагодатствованных духом. Очень интересно: мы обращаемся к сути, к сердцу человека.
Смотрите также:
Когда соль теряет силу
Главное дело проповедника — быть свидетелем. Он говорит: «Ты знаешь, что ты все врешь, сектант. Ты же обманываешь себя. Зачем ты себе врешь-то? Говоришь: “Я твердо убежден”. А сам знаешь, что Бог есть. Твоя совесть это прекрасно знает. Ты знаешь, что будет Суд Божий. Зачем же ты себя обманываешь? Кому ты этим что-то докажешь?» И человека начинает «свербить». Понятно почему? Получается, что все его планы обрушиваются. Приходит человек в церковь — и все аргументы, которые он еще месяц назад приводил, отпадают сами. Человек понимает, что они, собственно, были придуманы им, точнее, заложены в его голову для того, чтобы оправдать тот факт, что он не с Богом. Понимаете? И вот в этом как раз и заключается сила апостольской проповеди.
Find more like this: АНАЛИТИКА
