«Если я проснусь через сто лет»… Как образцовый чиновник стал образцом сатирика

by on 27.01.2022 » Add the first comment.

15 (27) января 1826 года в деревне Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии родился один из классиков русской литературы Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.

Для читающей России Салтыков-Щедрин является совестью нации. Он приобрёл огромный авторитет благодаря злободневности своих произведений, резкому неприятию крепостничества, открытой поддержке народных интересов. Его проза – один из самых ценных образцов мировой сатиры.

Но немногие знают, что Михаил Евграфович был ещё и классическим чиновником, причём таким, каких ныне называют: «эффективный менеджер».

И совершенно непонятно, почему такого писателя, как Салтыков-Щедрин, вообще проходят в школе. Он по-настоящему опасен. Не цинизмом, не зубо­скальством. Не печалью о горе народном. И даже не тем, что якобы подрывает национальные российские устои. Он показывает то, как по-настоящему устроено государство.

«Впоследствии оказалось, что цивилизацию эту, приняв в нетрезвом виде за бунт, уничтожил бывший градоначальник Урус-Кугуш-Кильдибаев. Но с той поры прошло много лет, и ни один градоначальник не позаботился о восстановлении её.»

М.Е. Салтыков-Щедрин. «История одного города»

В 1855 г. из Вятки в Петербург выехал надворный советник. Звали его Михаилом Салтыковым. Псевдоним Щедрин он возьмёт себе год спустя, когда напишет свой первый хит — «Губернские очерки».

Справедливости ради надо сказать, что в Вятку он попал не по своей воле. До «Очерков», которые восхитили Некрасова и Достоевского, Салтыков успел написать несколько повестей. Одна из них, «Противоречия», удостоилась любопытной рецензии самого Белинского: «Идиотская глупость». Вторая, «Запутанное дело», привлекла внимание уже цензурного комитета. Автора, молодого чиновника военного ведомства, решили поучить уму-разуму. И сослали в захолустье.

Таким запомнили вятчане молодого Салтыкова. Автор картины: А.Потехин

…Царскосельский лицей был задуман как учреждение, поставляющее для государственной службы чиновников высшей квалификации. В общем, со своей задачей он справлялся. Осечек известно немного. Точнее, две. В первом выпуске лицея числился Александр Пушкин, в тринадцатом — Михаил Салтыков. Забавно, что оба возводили свой род к XIII столетию — предком Пушкина считался герой Невской битвы Ратша, предком Салтыкова — герой того же сражения Михаил Прушанин.

Иллюстрация к повести И.С. Тургенева «Бурмистр». 

«Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленях не могли»

Но если Пушкин был чиновником никуда не годным, то Салтыков демонстрировал прямо противоположные качества. Причём в уникальном сочетании. Дисциплина уживалась в нём с цинизмом. Желание выслужиться — с честностью. Сославшие его в Вятку могли быть довольны: Салтыков действительно «набрался ума».

Вот служебная характеристика: «Сведущ, деятелен, бескорыстен, требователен относительно сотрудников, взыскателен относительно подчинённых». Иными словами, в Петербург возвращался матёрый администратор с железной хваткой. Его тут же сделали чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел и дали внеочередной чин коллежского советника, соответствовавший званию полковника.

Когда узнаёшь подробности службы Салтыкова, кажется, что тебя где-то обманывают. Не может такого быть, чтобы знаменитый сатирик, эталонный «печальник горя народного», «бичующий язвы и пороки реакционной России», был таким классическим чиновником.

Подобное чувство, кстати, охватывало и со­временников: «Его сказки — злая и едкая сатира, направленная против нашего общественного и политического устройст­ва», — писал цензор Лебедев в 1880-х гг. Есть отчего растеряться.

Если бы это был простой обыватель, можно было бы заподозрить разве что помешательство, раздвоение личности. Но, когда речь идёт о генерале, а именно до такого чина дослужился Салтыков, возникает нехорошая формулировка «измена».

Считается, что Салтыков по своим взглядам был либералом, западником и чуть ли не социалистом. Во всяком случае, прозвища «Вице-Робеспьер» и «Красный вице-губернатор», которыми наградили его коллеги-чиновники, об этом говорили прямо. Став вторым лицом в Рязанской губернии, Салтыков публично и неоднократно заявлял: «Я не дам в обиду мужика! Хватит с него, довольно он уже терпел!» Всё так.

Но при этом почему-то забываются другие его распоряжения. На бумаге о том, что мужики плохо платят подати, присланной в вятскую канцелярию, красуется размашистая резолюция Салтыкова: «Пороть!» Или то, что он, искореняя в Вятской губернии раскольничество, проделал 7 тысяч вёрст на лошадях и лично произвёл 16 арестов.

«Свежий кавалер, или Утро чиновника, получившего первый крестик», картина Павла Федотова, 1846

«Отечество» или «Ваше превосходительство»

Ближе всех подошёл к разгадке натуры Салтыкова его знакомый, врач и публицист Николай Белоголовый, оставивший такие воспоминания: «Мне кажется, что он имел определённые политические взгляды, но с таким своеобразным оттенком, что его трудно поставить под какое-то шаблонное партийное знамя».

«Чрезмерное весёлонравие и кривлянье, шутовство относительно России, её истории, традиций, семьи и государственности», — это вердикт цензуры. «Да, он обличает неправду, но лишь ради того, чтобы ракету пустить и смех произвести», — а вот это уже коллега, либеральный критик Дмитрий Писарев. Всем не нравится, что Салтыков пишет легко, игриво и смешно. Самое интересное, что это не нравилось и ему самому. Он даже пробовал это в себе искоренить. Пытался писать многословно, со всеми полагающимися отступлениями и высокими раздумьями на высокие темы.

Однако гению не прикажешь. В результате всё равно выскакивало абсурдное, но точное. Например, об особом пути отечественной истории: «Цивилизацию эту, приняв в нетрезвом виде за бунт, уничтожил бывший градоначальник Урус-Кугуш-Кильдибаев». Или о вечной доле «инакомыслящих»: «Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленях не могли».

Совершенно непонятно, почему такого писателя, как Салтыков-Щедрин, вообще проходят в школе. Он по-настоящему опасен. Не цинизмом, не зубо­скальством. Не печалью о горе народном. И даже не тем, что якобы подрывает национальные российские устои.

Он показывает то, как по-настоящему устроено государство.

«У нас нет середины — либо в рыло, либо ручку пожалуйте». «Многие склонны путать понятия «Отечество» и «Ваше превосходительство». «Нет задачи, более достойной истинного либерала, как с доверием ожидать дальнейших разъяснений».

«Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют»…

«Благонадёжность — это клеймо, для приобретения которого необходимо сделать какую-нибудь пакость». «Система очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не запрещать». «Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства».

«Не забудем, что успех никогда не обходится без жертв и что если мы очистим остов истории от тех лжей, которые нанесены на него временем и предвзятыми взглядами, то в результате всегда получится только большая или меньшая порция «убиенных». Кто эти «убиенные? Правы они или виноваты и насколько? Каким образом они очутились в звании «убиенных»? — все это разберется после. Но они необходимы, потому что без них не по ком было бы творить поминки»…

Он гениален, универсален и останется в памяти навсегда. Впрочем, о памяти он тоже высказался весьма оригинально.

«А знаете, с какого момента началась моя память? — спрашивал Салтыков своего знакомого, писателя Сергея Кривенко. — Помню, что меня секут, секут как следует, розгою… Было мне тогда, должно быть, года два, не больше».

Константин Кудряшов

Публикуется с незначительными сокращениями

Источник

Поделитесь с друзьями:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Google Buzz

Find more like this: АНАЛИТИКА

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *