Представители казачьих организаций (кубанское землячество, московская казачья община, казаки Союза казаков России) и властей Московской области, ветераны Великой Отечественной войны возложили венки к поклонному кресту на 97-м километре Волоколамского шоссе.
Ровно 71 год назад, в этом месте произошло сражение, в котором погибли 37 казаков 4-го эскадрона 37-го Армавирского полка 50-й Кубанской казачьей дивизии.
У поклонного креста состоялась панихида, которую отслужил отец Сергий и торжественный митинг, затем маршем прошла рота почетного караула.
Председатель межрегиональной Кубанской казачьей общины Николай Еремичев рассказал, что «казаки поняли, что это их последний бой, отпустили своих коней, коноводы встали в строй. В окрестных деревнях еще некоторое время ловили казачьих лошадей, которые не ушли далеко от тех мест, где их отпустили казаки. Коней резали на мясо, и эта конина спасла не одну семью от голода в страшном декабре 1941 года».
Имена казаков удалось установить много лет спустя в результате кропотливой работы ветеранов Кубанской дивизии. В честь героев в 2006 году на месте сражения был установлен поклонный крест.
Депутат законодательного собрания Краснодарского края казачий генерал Владимир Громов отметил, что в том бою его земляки «проявили присущие казакам мужество и верность присяге». «Они погибли, но сохранилась память о казаках», — сказал он. Сегодняшнее мероприятие — «повод соразмерить наше отношение к Родине, к Кубани, с теми, кто жил до нас», сказал он.
На месте подвига земляков казаки намерены поставить часовню.
Битва за Москву. Грандиозное сражение, в ходе которого впервые удалось остановить и отбросить назад немецкую военную машину, унесло и многие тысячи жизней кубанцев. Немало эпизодов этой битвы по настоящее время остаются несправедливо забытыми. Совсем недавно мало кому был известен подвиг на Волоколамском направлении казаков-кубанцев 4-го эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка (впоследствии 9-й гвардейский кавалерийский Седлецкий Краснознаменный, ордена Суворова) 50-й Кубанской кавалерийской дивизии. Произошло это у деревни Федюково 19 ноября 1941 г.
Перед началом боя полк имел в строю лишь 116 человек, поскольку большой урон кубанцы понесли в предыдущие дни, когда гитлеровские войска 16 ноября перешли в наступление по всей линии обороны 16-й армии. Прикрывая подступы к Волоколамскому шоссе в районе деревень Федюково и Сычево, казаки героически, ценой многих жизней, отражали атаки врага. По воспоминаниям бывшего командира 9-го гвардейского кавполка полковника в отставке Ласовского и других ветеранов-кубанцев, наиболее стойко и самоотверженно сражались близ юго-западной окраины деревни Федюково, прикрывая левый фланг полка, казаки 4-го эскадрона. По собранным летом 2006 года казаками Кубанской Казачьей Общины г. Москвы данным, вместе с командиром эскадрон насчитывал около 4-х десятков человек (из 108 по спискам на сентябрь 1941 года). Эта оставшаяся в строю треть эскадрона и приняла на себя основной удар противника…
Западнее деревни Федюково, на Волоколамском шоссе, стояли батареи советской заградительной артиллерии, не давая пройти немецким танкам. Немцы решили предпринять обходной маневр, выйти в тыл артиллеристам и двигаться дальше на Москву, отрезав обороняющиеся части от основных сил. Единственной дорогой для танков и живой силы противника среди глубокого снега, покрывавшего леса и поля Подмосковья, было русло реки Гряда, скованное многодневными 20-градусными морозами толстым льдом. Лёд выдерживал многотонные машины, а берега реки служили прекрасным ориентиром.
С поздним рассветом 19 ноября 1941 г. со стороны деревни Язвище по руслу реки выдвинулись на прорыв к Волоколамскому шоссе десяток немецких танков. Во взаимодействии с танками продвигались штурмовые группы автоматчиков общим числом около роты. Только в живой силе немцы втрое превосходили армавирцев. В случае обнаружения обороны защитников Москвы, противник рассчитывал сходу вскрыть и подавить огневые точки и прорвать неподготовленную к долгому бою позицию казаков. Затем бы последовал бросок через считанные сотни метров, отделявшие деревню от шоссе, а дальше – прямая дорога на Москву.
Остальные части 37 кавполка, как и весь казачий корпус Доватора, находились с другой, северной стороны шоссе, и надеяться, оставшиеся прикрывать полк у деревни Федюково, казаки могли только на себя. Но если бы немцы проломили их оборону, то смогли бы не только двинуться на Москву, но и сразу ударить в незащищенный фланг кубанских частей. Пропустить врага – означало обречь многих своих станичников на смерть, а выживших – на тяжёлые бои в очередном окружении. Казаки знали, что выйти из этого боя шансов нет. Истощённые трехдневным бессонным отступлением в постоянных арьергардных боях, без отдыха, сна и горячей пищи, в двадцатиградусный мороз, они пожалели своих верных скакунов, которые два месяца непрерывных боев и глубоких рейдов в Белоруссии и Смоленщине выносили их из огня. Коноводам был дан приказ лошадей отпустить, а самим занять места в боевых цепях. Все знали, что идут на смерть. Они остались и приумножили казачью Славу своих отцов, дедов и прадедов.
Незадолго до этого под деревней Дубосеково, в том же Волоколамском районе Московской области, 28 сибиряков дивизии Панфилова приняли неравный бой с наступающими гитлеровцами. Не умаляя величия их подвига, отметим, что это была пехотная часть, обученная воевать в обороне с наступающей бронетехникой противника. Подготовленная к боям, при сильном морозе, в глубоком снегу, и, главное, не измотанная тремя месяцами боев на переднем фланге и в окружении.
У кавалерии же совершенно иные функции. Кавалеристов не учат воевать с танками, им не дают противотанковых ружей, не готовят пропускать над окопом бронетехнику и забрасывать её гранатами. Кавалерист должен уметь воевать в конном строю в первую очередь с живой силой противника. Сформированные в июле 1941 года из казаков разных возрастов казачьи дивизии относились к так называемому «легкому типу», поскольку в отличие от обычных полностью укомплектованных кавалерийских частей им практически не полагались средства огневой поддержки и механизированные подразделения обеспечения. Состояли такие дивизии только из конных полков и артдивизиона поддержки.
У казаков четвертого эскадрона была пара ручных пулеметов, карабины, кинжалы и шашки. Все это было совершенно бесполезно использовать против бронетехники. А глубокий снег не позволял воевать верхом. Казакам вместо гранат выдали бутылки с горючей смесью. Этим-то новым и опасным для самого казака оружием и пришлось воевать кубанцам с танками. У казаков практически не было шанцевого инструмента, да и копать окопы трое суток не спавшим людям в промерзшей на метр земле было бесполезно. Поэтому им приходилось закапываться в снег у самого берега реки, чтобы успеть одним броском добежать до проезжающего мимо танка и бросить бутылку на расположенную за башней решетку, через которую «дышал» двигатель. Смельчака прикрывали огнем карабинов его товарищи, отвлекая на себя автоматчиков, в задачу которых защищать танки от такого нападения. Во время первой атаки казаки сумели поджечь несколько танков.
Командующего кавалерийской группой генерал-майор Лев Доватор несколько раз посылал верховых с приказом об отходе, однако ни один из них не вернулся. 4-й эскадрон был единственным подразделением корпуса, оказавшимся с южной стороны Волоколамского шоссе. Отрезок шоссе напротив деревни Федюково простреливался снайперами, и погибавшие кубанцы так и не услышали приказ генерала. А если бы и услышали, то вряд ли смогли его исполнить. Перед боем они, повинуясь человеческому состраданию, не исполнили другой строгий приказ Ставки: при отходе части Красной Армии должны были жечь за собой деревни, чтобы немцам, испытывавшим проблемы со снабжением, негде было ночевать в жестокие морозы. Однако далеко не все жители деревни Федюково убежали в леса, и сжечь их избы означало обречь неповинных соотечественников, в основном женщин, стариков и детей, на верную смерть. И казачье сердце, не боявшееся никаких лишений и самой смерти, дрогнуло… Кубанские казаки, под страхом военного трибунала, не стали жечь деревню.
Последним в расположение эскадрона был послан сын кавполка Александр Копылов. В далекой Сибири, куда занесла его послевоенная судьба, мы нашли его фотографию и рассказ о его фронтовой жизни в одном из сельских музеев. Мальчик пробрался к деревне пешком, под сильно обстреливаемой со всех сторон дорогой он прополз по узкой водосточной трубе. Было очередное затишье после боя. Очаги обороны казаков были растянуты на несколько сотен метров, и обнаружить в сумерках оставшихся в живых Копылову не удалось. Об увиденном было доложено командиру полка. Армавирский полк, собрав всех наличных людей, ударил в конном строю через Волоколамское шоссе. Казаки пошли на эту убийственную атаку в надежде спасти хотя бы кого-то из своих. А если уже никого не осталось, то отомстить. Отомстить, пускай и ценой своей жизни. Ибо нет большей любви, чем положить живот свой за други своя. А мертвые сраму не имут!
В вечерних сумерках, немцы, не разобравшись насколько слабые силы кубанских казаков их атакуют, не выдержали стремительного яростного наскока и поспешно отступили. Всего пару часов деревня была вновь в руках казаков. Но даже мертвых товарищей отыскали совсем не всех. Быстро накрывшая окрестные поля и леса темнота и начинавшаяся метель укрыли погибших кубанцев в глубоком снегу. Хоронить найденных в обледенелую землю не было ни времени, ни сил, ни возможности. Их закопали в снег на опушке. Командир полка, в котором оставалось всего несколько десятков живых казаков, стремился поскорее уйти из деревни, не дожидаясь, пока немцы перегруппируются и ударят. Это означало бы гибель всего полка. И Армавирский полк ушел в зимнюю, заснеженную ночь, отдав последние почести своим товарищам, оставшимся на очередном поле казачьей Славы…
Атаман КГКО МОКО СКР
подхорунжий Земсков О.В.
***
Холод. Зима. Москва
Сакмы в глубоком снегу
Стынет слеза на ветру,
Падает конь на бегу.
Падая снова встает
Верный казачий конь
Нет на нем седока…
Огонь….
************************
Русские избы, русские села
С правого фланга горит Федюково
Холод. Дым. Смрад.
Молча, не нарушая строя,
Верхи идем мы своим эскадроном
Кум, Сват, Брат.
— Спешиться — хрипло сказал эскадронный,
— Поотпускайтэ своих конэй
В стэп, в сниг, в даль…
Тут наша слава, тут наша доля.
Тут нам прыказано стать обороной.
…Мало нас, жаль.
Гэй козакы, розбырайтэ патроны
Буркой прыкрыйтэ ружэй затворы
Нэ стрылять.
Разом ударым усим эскадроном
Ось воны, гады, лизуть лощённи.
…Твою ж мать!
Танки пошли от деревни Язвище,
Пули в сугробах добычу разыщут
Замереть….
(Два пулемета ручных облегченных
Дедов кинжал в ножнах посеребрённых)
….Или смерть.
— Лучше уж смерть, чем замерзнуть в сугробах.
И подымаются, словно из гроба,
Казаки.
— Сзади шоссе и Москва дорогая…
Гордо взметнулись, багрянцем играя,
Башлыки.
Нету гранат, есть бутылки со смесью,
Смесью гремучей напополам с местью.
Встань, иди!
За матерей, за родные колхозы,
За всю Кубань, за горючие слёзы,
Отомсти!
И в полный рост, словно танец танцую,
Бурку отбросив, в прыжке джигитую
На броню.
Размолотивши стекло о железо,
(Пальцы немного осколком порезав)
Всё…Горю.
Мать на седом берегу Кубани
Молча в сторонушку дальнюю глянет:
— Мий ж сынок….
Сыч на базу жалким посвистом пискнет
Жинка рассыплет червонэ монысто
— Мий ж мылок…
Нэ посрамлэнна козацька Слава!
Нэ похылылася наша дэржава,
Пид штыкы…
Мовчкы идэм всим своим эскадроном
В нэбо, хто пишкы, хто вэрхы на конях,
До батькив….
*********************
Холод, зима, Москва.
Сакмы в глубоком снегу
Падая, стынет слеза,
Крест стоит на ветру.
Изредка тихо заржёт,
Или заплачет конь…
Что то мне сердце жжёт,
Вечный Святой Огонь…
есаул А. Лях
ст. Уманская
19-20 ноября 2011 г.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
Фото Дарья Якушева
При написании статьи использован материала с сайта http://www.slavakubani.ru/read.php?id=4517
Find more like this: События казачьей общины
Уведомление: 19 ноября — 72-я годовщина подвига казаков-кубанцев 4-го эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка | Церковь Успения Богородицы