«И человек сказал: «Я — РУССКИЙ». И Бог заплакал вместе с ним…» Вышла новая книга поэта Николая Зиновьева

by on 01.08.2012 » Add more comments.

Один из крупнейших современных поэтов — Николай Зи­новьев, пожалуй, является единственным, кто вполне пре­одолел затянувшуюся уже на четверть века информаци­онную блокаду русской литературы. Будучи человеком не­публичным, истинным затворником, он, тем не менее, стал самым цитируемым поэтом если и не в литератур­ных статьях, то — в самой нашей устной речи от Саха­лина до Калининграда. Так что даже и в детективном те­лесериале «Версия» интеллектуал-следователь Желвис вдруг мимоходом декламирует уже как хрестоматийные вот эти зиновьевские строки:

«И человек сказал: «Я рус­ский»,

И Бог заплакал вместе с ним».

Кто-то однажды сказал мне, что Зиновьев — поэт од­ной ноты. Возражая, я пару лет назад издал его «Избран­ное» из восьми разделов, из восьми разно звучащих «нот». При этом я понимаю, что в русской литературе пока еще слишком непривычен и необычен поэт абсолютно светс­кий, но принявший судьбу поэта с той высочайшей духов­ной сосредоточенностью и личностной ответственнос­тью, с какой постригаются лишь в монахи. Да, монах и плачет, и смеется только как монах. Так и Николай Зи­новьев уже давно не написал ни одного суетного слова, ни одной строчки в авторском восторге пред их самодос­таточной красотой. Поэзия его куда более плотна, чем повести о Руфи или Эсфири, она, как гнев и плач Исайи или Иезекииля, лишена телесности, обращена лишь к вы­сочайшим смыслам нашего краткого бытования на земле.

Впрочем,если уж обстоятельнейше поискать то, что в мировой поэзии было зиновьевской поэзии подобно, то как не вспомнить вот эти, высеченные в мраморе, строки Симонида Кеосского на месте величайшего Фермопильского сражения: «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,//Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли».И это дает мне право считать поэзию Николая Зиновьева в высшем смысле оптимистичной. Только вера в то, что русский человек и русский народ не исчезает се­годня с лица земли, а всего лишь терпит на переднем крае в мировой битве со злом, придает, скажем так, невесе­лой интонации зиновьевской поэзии значение воистину животворное, для жизни вечной оберегающее в нас образ и подобие Божье.

Николай ДОРОШЕНКО,секретарь правления Союза писателей России, директор издательства «Российский писатель»

 ЧТО ТАКОЕ – РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК?

* * *

СТИХОТВОРЕНИЯ

 

Я — русский

В степи, покрытой пылью бренной,

Сидел и плакал человек.

А мимо шёл Творец Вселенной.

Остановившись, Он изрек:

«Я друг униженных и бедных,

Я всех убогих берегу,

Я знаю много слов заветных.

Я есмь твой Бог. Я всё могу.

Меня печалит вид твой грустный,

Какой нуждою ты тесним?»

И человек сказал: «Я — русский»,

И Бог заплакал вместе с ним.

 

Пусть не хочется, брат, умирать…

Пусть не хочется, брат, умирать,

Но есть слово железное «надо»,

Чтоб пополнить небесную рать

Для сражения с силами ада.

 

Эти доводы емки и вески,

Но, как ни был бы смел ты и крут,

Стоит все же дождаться повестки.

Добровольцев туда не берут.

 

Собрату по перу

Хочешь знать, где я был?

В этом нету секрета.

Я в себя уходил

Не на миг — на все лето.

Исхудавший как пес,

Я вернулся обратно.

Что оттуда принёс

Записал аккуратно:

«О душе не пиши

Так темно и убого,

Знай, от русской души

Ключ хранится у Бога».

 

Безысходность

Вот плод ночей бессонных,

Твоих ночей, поэт:

Попасть в число спасенных

Реальных шансов нет.

 

Ты слишком был беспечен,

Себе же на беду.

Твоим страстям намечен

Предел, увы, в аду.

 

Как это ни печально,

Как ни ужасно, но

Все в мире не случайно,

Ты это знал давно.

 

Тебе даже знамение

Давалось, тем не менее…

 

Мир на краю, а им не страшно…

Мир на краю, а им не страшно.

Им эта тема не близка.

Что ад? Что рай? Другое важно:

Не проиграл бы ЦСКА.

Тоска.

 

Россия 2012 год

Все чувства накрыла апатия.

Вокруг лишь одни миражи.

И тонут за партией партия

Не в чьей-то, а в собственной лжи.

А сколько вокруг сумасшествия!

Но видит лишь только пиит,

Что время Второго Пришествия

Уже на пороге стоит.

 

Сомнения

Да разве радуют стихи,

Красоты образов и слога,

Когда мне не дают грехи

Достать молитвою до Бога?

 

Другие пишут о другом,

А я пишу только об этом.

Быть может, в случае таком

Нельзя назвать меня поэтом?

 

Лето Господне

Упразднено греха понятье.

Чего же ждать нам впереди,

Коль кроме возгласа: «Проклятье!»

Ничто не рвется из груди

Седобородого поэта

С огромной раною в душе…

И льнет к окошкам теплым лето,

Может, последнее уже.

 

Он для общества член не полезный…

Он для общества член не полезный,

Не партийную линию гнет,

И является Феликс Железный,

И пускает поэта «в расход».

 

Разбивается лира при этом,

Навсегда выпадая из рук.

Прежде, чем становится поэтом,

Может, все же подумаешь, друг?

 

Экспромт

Жизнь висит на волоске,

И не оттого ли

Человек живет в тоске

По иной юдоли?

 

Бьется жилка на виске,

Помня о коварстве,

Что таится в волоске.

Человек живет в тоске

О Небесном Царстве.

 

Нагрянут мысли саранчой…

Нагрянут мысли саранчой,

И лишь одна горит свечой:

«Что человека ждет за гробом?»

Ответы тоже мчатся скопом.

 

Но верный все таки один,

И я, доживший до седин,

Среди ответов разных мечусь,

Тем самым радуя всю нечисть.

 

Уезжающему из России

Твердишь,что нету здесь везенья,

Что здесь живет одна беда,

Что здесь тебе не та среда…

А ты б дождался воскресенья!

 

Разговор со старушкой

Живёт одна, не хнычет,

В ней плоти — на щепоть.

-Кто нами правит нынче?

-Господь, милок, Господь.

Но я спросил: «А Путин?»

Лоб тронула рукой,

Ответ был полон сути:

«Не знаю, кто такой».

 

В пивной

«Иди отсюда, времени не тратя, —

Мне шепчет бес, — иди, твори в тиши.

Тебе не пара эти алкаши».

И Бог мне говорит: «Иди, пиши,

Но только помни: это твои братья».

 

Стансы

Я не сетую вовсе на небо,

Вспоминая прошедшие дни,

Но я всё-таки с женщиной не был —

Попадались лишь бабы одни.

 

Пил я водку с отчаянной злобой,

Усмехался в тарелке карась.

И любви не питая особой,

Мы в постель с ней ложились,

как в грязь.

 

Не в себе ли искать мне причину?

Может, каждой под свет ночника

Тихо думалось: «Вот бы мужчину!

А судьба мне опять — мужика».

 

Случай на вокзале

Он влепил мне по левой щеке,

Но я вспомнил: «Другую подставь».

И подставил, но с дрожью в руке

Он меня не ударил, представь!

 

«Ты прости меня, брат», произнёс,

И, в толпе растворившись, исчез.

Это видел, конечно, Христос,

И Он снова как будто воскрес…

 

Солнце встало. Как и надо…

Солнце встало. Как и надо,

Голубеют небеса.

Похмелённая бригада

«С матом» лезет на леса.

 

А прораб, слюнявя чёлку,

Плотью чуя блудный гон,

Голоногую девчонку

Тащит в вахтовый вагон.

 

Истопник глядит, и злится,

И от зависти томится —

Тлеет «прима» на губе.

А в котле смола курится…

 

Глянь, Господь, что тут творится.

Это строят храм Тебе.

 

Открытие

Вспоминайте, братья, чаще,

Суть открытья моего:

Сладок грех, но много слаще

Отреченье от него.

Я учить вас не дерзаю,

Но, поверьте мне, я знаю.

 

Надоело!

И писать-то не с руки:

То дебош, то пьянки.

Стали жить, как пауки

В трёхлитровой банке.

Да, писать мне не с руки

На такие темы.

Да очнитесь, мужики!

Русские ведь все мы.

Горько, грустно на душе,

Нет давно в ней лада.

Вы народ или уже

Лишь баранье стадо?

Словом, хватить воду лить.

В общем, выбирайте:

Или жить, как надо жить

Или вымирайте!

 

Всё стало пошлым или мерзким…

Всё стало пошлым или мерзким.

Как душу с этим примирить?

Быть может, с кем поговорить?

Но поглядел вокруг я — не с кем.

 

Народа нет. Ну а в толпе

Какая общность или сила?

И как насмешка на столбе

Плакат: «ЕДИНАЯ РОССИЯ».

 

Даже в провинции рассейской…

Даже в провинции рассейской

Полно закваски фарисейской,

Христос учил её бояться,

А Бог не может ошибаться.

Я ни к чему не призываю.

На темя я не сыплю пепла,

Но чтобы Родина окрепла,

Я вещи в мире называю

Всегда своими именами:

Блуд- блудом, вора — вором,

Пустые обещанья — ложью,

Разор страны моей — разором,

А Божьей Волей — Волю Божью.

 

Россия

Под крики шайки оголтелой

Чужих и собственных Иуд,

Тебя босой, в рубахе белой

На место лобное ведут.

 

И старший сын указ читает,

А средний сын топор берет,

Лишь младший сын ревмя-ревет

И ничего не понимает…

 

Русь-тройка

Сани быстры, кони бойки —

Дремлют в гривах их ветра.

Но, увы, к трактирной стойке

Пригвождён ямщик с утра.

 

Посидел он честь по чести —

Вышел в липкой темноте:

Тройка здесь, и Русь на месте,

Да фальшивые, не те.

Не заметил он подмены,

Не услышал хохотка,

И пошли тут перемены,

Русь пустили с молотка.

 

Что теперь искать причины?

Что искать следы беды?

Мало, что ли, чертовщины:

Водка, глупость, лень, жиды.

 

Окно в Европу

Я жить так больше не хочу.

О, дайте мне топор, холопу,

И гвозди, я заколочу

Окно постылое в Европу

 

И ни к чему тут разговоры.

Ведь в окна лазят только воры.

 

Я не знаю, куда нас несёт…

Я не знаю, куда нас несёт

Наша тройка, в былом удалая,

Но бросает её и трясёт

Так по русским холмам,

что растёт

Каждый миг население рая.

 

Здесь плоть моя, а дух мой там…

Здесь плоть моя, а дух мой там,

Где места нет душевной лени.

И скачет сердце по следам

Давно ушедших поколений.

Там подвиг духа, подвиг ратный

Спасают отчие края,

Сильна там Родина моя…

И горек сердцу путь обратный.

 

Напрасно современную Россию…

Напрасно современную Россию

Вы ищите y мэра на балу.

Она седой старухой в магазине

Буханку хлеба прячет под полу.

Но, Боже мой! Куда c её сноровкой,

C руками, что работали весь век?!

Увидели, конечно… И «воровкой»

Назвал её нерусский человек

 

Мы жили в большой и богатой стране…

Мы жили в большой и богатой стране,

Но въехал к нам всадник на черном коне,

Нашлись, кто открыли ворота ему,

И все погрузилось в смердящую тьму.

 

И денно, и нощно сгущается тьма,

А судьбы людские — тюрьма иль сума.

«То воля народа! То воля народа!», —

Кричат подлецы, что открыли ворота.

 

Пишу стихи свои я…

Пишу стихи свои я, чтоб

Стал русофилом русофоб.

Я знаю, это очень сложно,

Но если, в принципе, возможно,

Готов писать я день и ночь

С тем, чтоб стране своей помочь.

 

Готов собою пренебречь,

Чтоб только Родину сберечь.

Об этом, собственно, и речь.

 

Спасти Россию очень просто…

Спасти Россию очень просто:

Всем надо с душ содрать коросту

Неверья, страха бремена

На все отбросить времена,

И всё. Россия спасена.

 

Молитва

Прошу ни славы, ни утех,

Прошу Тебя, скорбя за брата,

Спаси мою страну от тех,

Кто распинал Тебя когда-то.

Христос, они твои враги!

Они рабы Тельца Златого,

Ты знаешь Сам, так помоги,

Ведь Твоего довольно слова…

http://www.nzinovjev.ru/verses.html

Новая книга стихотворений прекрасного русского поэта, нашего современника, неоднократного лауреата многих литературных премий России — Николая Александровича Зиновьева  («Стихотворения»: М., Российский писатель, 220 стр., тираж 1 000 экз.). Весь тираж находится у автора в городе Кореновск Краснодарского края. Стоимость книги без учета затрат на почтовую пересылку — 150 руб. Автор, не имеющий иных средств, кроме очень скромной пенсии, просит помочь ему в распространении и продаже книги. С ним можно связаться по электронному адресу: nikzinkor@mail.ru».

http://ruskline.ru/analitika/2012/07/13/i_chelovek_skazal_ya_russkij_i_bog_zaplakal_vmeste_s_nim/

Поделитесь с друзьями:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Google Buzz

Find more like this: АНАЛИТИКА

7 Responses to «И человек сказал: «Я — РУССКИЙ». И Бог заплакал вместе с ним…» Вышла новая книга поэта Николая Зиновьева

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *