30 июля 1937 года в СССР был издан секретный приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Этот документ дал старт «Большому террору» — периоду массовых репрессий, жертвами которых стали сотни тысяч человек.
Приказ определял личный состав нескольких десятков республиканских, краевых и областных «троек», которым и предстояло вершить судьбы сотен тысяч арестованных. Начался Большой террор.
Фактически приказ давал добро на ликвидацию всех «подозрительных» личностей: кулаков, экс-активистов социалистических или каких-либо иных партий кроме большевицкой, бывших белогвардейцев, эмигрантов-возвращенцев, религиозных активистов.
Разумеется, правосудие это ничем не напоминало — началась откровенная бойня. Списки кандидатов на арест составлялись в региональных отделениях НКВД, после чего заверялись в центре.
Людей арестовывали без каких-либо санкций прокуратуры, после чего из них всеми способами выбивали признание, нужное следствию. Получив признание, следователь передавал краткое содержание дела и подтверждение признательных показаний в республиканскую или областную «тройку». В этой «тройке» заседали секретарь обкома (глава области), глава местного НКВД и прокурор.
Тройка бегло просматривала документы и выносила приговор: либо расстрел, либо 8-10 лет лагерей. Каждый регион получал из центра норму, на которую должен был ориентироваться. Никаких адвокатов не было — людей судили заочно.
Смотрите также:
«Я узнаю врага по чуждому блеску глаз…»
Эти «тройки» время от времени собирались для рассмотрения дел. Специально к заседаниям готовились «альбомы» на подсудимых — краткая биография человека и содержание его дела. Бегло пролистав страницы чужих жизней, «тройки» тут же выносили приговор: лагерь или расстрел.
Как правило, окончательное решение принимал председатель «тройки» из НКВД, а остальные участники судилища лишь расписывались. Конечно же, никаких адвокатов — чей-то расстрел недостаточно серьезное дело, чтобы вызывать адвоката. Зачастую даже сам подсудимый не попадал на заседание «тройки», решавшей его судьбу, и получал свой страшный приговор заочно. Само собой, решения «троек» обжалованию не подлежали.
Спущенные сверху квоты на «лагеря» и «расстрелы» (бытует ошибочное мнение, что в Большом терроре первичны были доносы. Нет, первичными в Большом терроре были именно спущенные сверху квоты на убийства «врагов советского народа») старавшиеся выслужиться коммунисты быстро выполнили и перевыполнили, как какие-нибудь стахановские ткачихи с передовой фабрики. Только вот ткали «тройки» человеческие судьбы. Точнее, обрывали.
Редкая документальная хроника. Выступление прокурора СССР Вышинского на открытом судебном процессе над «врагами народа», якобы вредителями, шпионами, лазутчиками, разведчиками…
Большой террор был по-настоящему слепым, в рамках спущенных квот в число «врагов народа» мог попасть каждый, даже самый благонамеренный гражданин, потому что, еще раз, первичны были не преступления против советской власти, реальные и выдуманные, а квоты на убийства «преступников».
Смотрите также:
Сталинская система массового доносительства
При этом чекисты, cами оказались одной из самых уязвимых для Большого террора групп населения — ведь для любого чекиста-подчиненного разоблачение начальника гарантировало повышение. За два года в НКВД дважды полностью обновился руководящий состав.
Естественно, что в условиях конвейера массовых убийств следователи мало заботились о правдоподобности обвинений, выбивая признания любой ценой. Чекисты пытали, уговаривали, угрожали уничтожить родственников.
Митинги против врагов народа
Людей, занимавших видные посты и что-то понимавших в юриспруденции, приходилось бить. Подсудимых попроще, из полуграмотных крестьян, легко было обмануть и уговорить подписать нужную бумажку, обещая тут же отправить домой.
Целые сибирские деревни польских шпионов! 90-летние старики, признающиеся в работе на японскую разведку! Неграмотные доярки, завербованные американскими спецслужбами!
Последствия Большого террора чудовищны. За год с небольшим жертвами сталинской мясорубки стали 1 300 000 человек, из которых 700 000 погибли. Причем «погибли» — это не только «расстреляны», но и, например, «забиты насмерть во время допросов». А также «скончались в процессе транспортировки в лагеря или в самих лагерях».
Частично репрессии были свернуты уже осенью 1938 года, когда Сталин осознал, что стоит на грани потери управления страной из-за хаоса, вызванного массовыми бессистемными убийствами. Тогда же распустили «тройки» и вернули судебные формальности. Часть подсудимых, арестованных еще при Ежове, но не успевших дать признательные показания, отпустили.
Берия сначала стал замом Ежова, а через несколько недель возглавил НКВД. Он сразу же обвинил в многочисленных перегибах на местах шпионов и вредителей, пробравшихся в руководство народного комиссариата.
Смотрите также:
Никто не спрячется
В скором времени Ежова и всех его ставленников арестовали и расстреляли. В НКВД на полтора десятилетия утвердился грузинский клан.
Любопытно, что в огромном СССР был только один регион, избежавший массового террора — это Якутская АССР. Точная причина неизвестна, но предполагается, что главе местного НКВД Дорофееву удалось убедить руководство, что в Якутии нет кулаков и контрреволюционеров, а из-за климата и особенностей экономики она не представляет никакого интереса для иностранных агентов. Впрочем, самого Дорофеева это не спасло — он был арестован и расстрелян в ходе бериевских чисток.
Тем не менее террор продолжался, пусть и в меньших масштабах, до смерти Сталина и послее нее. По-прежнему происходили репрессии против несчастных, случайно попавших в безумную советскую мясорубку.
Виталий Дробышев
Find more like this: АНАЛИТИКА
