6 декабря — память благоверного великого князя Александра Невского.
Александр Невский — символ страны, культуры, религии. Но на фоне увлечения «детской болезнью» мифотворчества ситуация с образом Александра Ярославича до сих пор далека от устоявшейся. Зачастую помимо легенд представления о нашем герое ограничиваются только знакомством с фильмом Сергея Эйзенштейна «Александр Невский».
Следует заметить, что известную фразу — «А если кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет» — святой князь Александр Невский не произносил. Её придумал режиссер Сергей Эйзенштейн для своего фильма
Смотрите также:
Неизвестный Александр Невский
В итоге перед нами предстает сакральный герой, чьи главные достижения — противостояние западной военной и религиозной экспансии.
Нас же интересует реальный исторический деятель — великий князь Киевский и Владимирский Александр Ярославич, сын великого князя Ярослава Всеволодовича, внук великого князя Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, правнук великого князя Юрия Владимировича Долгорукого, праправнук великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха.
Его активность охватывает почти 23 года — период короткий, но насыщенный событиями, важными и порой принципиальными для позднейшей истории: монгольское нашествие, утверждение ига, выбор православия и т.д. К концу жизни князь был самым именитым правителем русских земель, он отмечен во всех современных ему летописных источниках. Более того, вскоре после смерти ему было посвящено отдельное житийное сочинение — «Повесть о житии и о храбрости князя Александра Невского», встроившее его образ в религиозную канву и оформившее символический ореол, сопутствующий ему до сих пор.
В итоге перед нами отмеченный соответствующими акцентами сакральный герой, чьи главные достижения — противостояние западной военной и религиозной экспансии. Этому оппозиционируют его покорность монголам, причастность к утверждению зависимости от них, регулярные выплаты дани, а также ссоры с братьями и детьми. В конце — внезапная болезнь на пути из Орды и смерть 14 ноября 1263 года в возрасте всего 42 лет. А потом восемьсот лет почитания и превращение в национальную икону.
Великий князь Владимирский и Киевский Ярослав Всеволодович (гравюра Б. Чорикова)
Отношения с монголами
Впервые будущий князь упоминается в летописи под 1228 годом: тогда Ярослав Всеволодович оставил двух сыновей, Федора и Александра, в качестве своих представителей в Новгороде. До того летопись говорит о каких-то детях Ярослава, когда он с семьей покидает Новгород в конце 1223 года. Отдельно Александр отмечается под 1236 годом, когда его отец, заняв киевский стол, «посадил» своего сына в Новгороде. Затем в 1240 году была Невская битва, в 1242-м — Ледовое побоище.
О деятельности Александра Ярославича в связи с монгольским нашествием нам ничего не известно, впрочем, то же относится и к его отцу, который после гибели в 1238 году брата Юрия в битве на реке Сити стал владимирским князем. Ярослав Всеволодович впервые почти за сто лет совместил самые знаковые титулы на Руси — великий князь Киевский и Владимирский. Он умер 30 сентября 1246 года. И вот с этого времени можно действительно говорить о самостоятельности Александра Ярославича, хотя пока и вне общерусского масштаба. Ярославу наследовал брат Святослав: так было принято — от брата к брату. Но времена изменились, традиции оказалось недостаточно — важным фактором стали монгольские ханы. Святослав к Батыю в Орду почему-то не поехал, хотя ранее уже бывал там. Зато поехали его племянники.
Этот период — вторая половина 1240-х годов — фрагментарно описан в летописях и оставляет много места для домыслов. Ясно, что в Орду отправился сначала Андрей Ярославич, а потом его брат Александр. Путь свой они начали примерно во второй половине 1247 года. Прибыли к Батыю, а тот послал их далее — в Каракорум, к великому хану Гуюку, которого, вероятно, они еще застали в живых. Там они получили свои ярлыки: Александр — «Киев и всю Русскую землю», а Андрей — Владимир. И вернулись домой в начале 1249 года. За это время ситуация на Руси, судя по всему, опять изменилась. Святослав был свергнут их братом Михаилом, который, в свою очередь, погиб во время похода на литву той же зимой, 1248/49 года. Спустя века искать виноватых в этой запутанной истории, изучая скудные записи современников, не представляется возможным. Может, в отношениях между родственниками и остался какой-то темный осадок, но в дальнейшем мы не можем обнаружить и тени его — ни между братьями Ярославичами, ни между дядей и племянниками. Надо полагать, консенсус, если он и был нарушен, был быстро восстановлен. То ли Святослав сам не претендовал на великокняжеский титул, то ли покорился монгольской воле. Вообще-то он воевал с монголами на Сити. Возможно, это могло блокировать его кандидатуру. Позднее он посещал Орду, но скорее, чтоб закрепить за сыном свой удел в Юрьеве-Польском, а не подать апелляцию.
За скобками остается роль Батыя в таком выборе. Он знал Святослава и хорошо понимал русские традиции наследования, но, как указывает летопись, сознательно сделал ставку на Александра. Это тем более странно, что Александр прежде в Орду не ездил. Предположить, что они заранее о чем-то договорились и составили комплот против Святослава — затруднительно. С другой стороны, Батый, как известно, враждовал с Гуюком. В том же, 1248 году Гуюк умер: как говорили современники, его отравили лазутчики Батыя. Великим ханом стал Менгу — ставленник Батыя. Отправляя в ставку врага русских вассалов, хан мог и не рассчитывать на их возвращение, а мог использовать их как элемент какой-то хитрой придворной интриги. Прямыми свидетельствами мы не располагаем. Но братья вернулись, а их ярлыки были признаны как Батыем, так и родственниками.
В итоге с 1249 года на Руси появился новый великий князь Киевский — старейший стол занял Александр Ярославич.
Источники не сообщают о посещении им своей столицы — Киева. Может быть, он побывал там в том же, 1249-м. Но в 1250 году он точно в Новгороде, где упоминается вплоть до 1252-го. Новгород оставался его штаб-квартирой в эти годы. А в 1252-м он снова поехал в Орду. И в этот год случился важный инцидент, который порой ставят в вину святому правителю. Тогда к Батыю отказался ехать Андрей, великий князь Владимирский. Монголы прислали против него войско во главе с Неврюем, который 24 июля 1252 года разгромил под Переславлем вышедшие против него русские дружины и разорил северо-восточные земли Руси — впервые за пятнадцать лет после погрома 1237–1238 годов. Андрей бежал на север — сначала в Новгород, потом в Псков, затем в Таллин, а оттуда в Швецию — к ярлу Биргеру. Александр же тогда получил в Орде ярлык на Владимир и вернулся наводить порядок. Некоторые предполагают, что это он пожаловался Батыю на брата и заставил того сместить, то есть навел монголо-татар на Русь. Ведь он якобы должен был быть заинтересован занять владимирский стол. Другие считают, что конфликт случился только между монголами и Андреем, без учета поездки Александра, который просто оказался в тот момент в ставке Батыя и принял на себя полномочия владимирского князя. Ведь Александр имел статус старшего — владел Киевом. Он, собственно, и должен был разбирать подобные недоразумения, что и сделал.
Недосказанность в источниках не позволяет сделать однозначный вывод о роли Александра в ситуации. Утверждать лишь можно, что после возвращения Андрея из изгнания — а он появляется в летописях вновь с 1257 года — они с братом не демонстрировали взаимной неприязни. Более того, позже вместе ездили в Орду.
Дело в том, что в 1255 году умер Батый. Ему наследовал малолетний Улагчи, который мог просто простить Андрея — потому он и вернулся. Такие наблюдения заставляют склоняться к мысли, что Александр этот конфликт скорее улаживал, чем провоцировал. Впрочем, после смерти Александра его следующий по старшинству брат, Андрей, не смог получить ярлык на великое княжение — стол перешел младшему, Ярославу. В Орде запомнили Андрееву непокорность и, судя по всему, способности Александра. Впоследствии именно его потомки наиболее успешно находили общий язык с ордынцами. Хотя у посмертной славы своя логика.
Князь Александр Невский умоляет Батхана пощадить Россию, неизвестный художник, конец XIX века
Первая перепись
Другой акцией, которую любят ставить в вину Александру Ярославичу, является податная перепись, проведенная им в 1257–1259 годах в землях Северо-Восточной Руси, включая Новгород, совместно с монгольскими администраторами. Эта китайская технология была едва только усвоена имперскими чиновниками — прежде ничего подобного не происходило. Для Руси это была полная дикость, входящая в противоречие с христианской этикой — считать людей должны были накануне конца света, присваивать каждому номер, лишая душу уникальности. Некоторые отнеслись к переписи безразлично, для других она была неприемлема. Несколько раз даже вспыхивали восстания, которые Александр с монголами подавил. Следует подчеркнуть, что возмущение вызвали не результаты переписи или, например, рост налогов (об этом у нас сведений нет), но именно сам факт счисления — нарушение традиции и покушение на религиозные догматы.
Вспомним подобную ситуацию в 1999 году, когда в России начали вводить ИНН (идентификационный номер налогоплательщика) для физических лиц. Потребовалось вмешательство патриарха, чтобы усмирить религиозных ортодоксов и знатоков хилиазма, призывавших отказываться от присвоения номера — ведь кто-то мог оказаться носителем «числа зверя» (666). В XIII веке за такое могли и убить, что не раз случалось.
Но Александр был непреклонен: подати подсчитали… и монголы на многие десятилетия оставили русские земли в покое. Собственно, вплоть до 1293 года — Дюденевой рати — никаких заметных нападений ордынцев, да и вообще кого бы то ни было, на Северо-Востоке Руси не наблюдалось. После нашествия Неврюя — более сорока лет мира. Да, в обмен на дань. И предполагается, что это — выбор Александра, хотя, конечно, ничего эпохального он не совершал. Развитие событий тогда было уже предрешено: противостоять Евразийской империи русские княжества не могли. Александр Ярославич, надо полагать, это понимал и не противился, принимая новые реалии и намечая новые, пусть и навязанные, возможности.
Запад или восток?
Смотрите также:
Чем славен Александр Невский
Создается впечатление, что, воюя на Западе и замиряясь на Востоке, Александр Невский совершил некий поворот в русской истории, определив ее будущее на столетия вперед. К этому стоит добавить и легендарные визиты католических миссионеров, которых Александр выгнал. Перед нами ортодоксальный православный воитель, вынужденный пойти на сделку с монголами ради сохранения веры и жизней соотечественников. Совесть не позволяет ему принять помощь западного патриархата, поправ веру предков. Путь европейской интеграции и католическое будущее Руси были им отвергнуты.
Казалось бы, упущены материальные перспективы в обмен на религиозный канон. Но в том-то и дело, что никаких реальных выгод предложения папы римского тогда не обеспечивали. Латинские миссионеры наводняли многие страны, рассыпая выгодные предложения повсюду. История показывает, что за этими словами ничего не стояло — ни военной силы, ни политической, ни защиты от монголов, ни доходных контрактов, ни коммерческих, ни финансовых привилегий, ни даже заметных духовных дивидендов. Нет никаких сомнений, что причиной отказа Александра от предложений католиков была не только тяга к Восточному изводу христианских обрядов, но и простая прагматика. «Реальный политик» понимал бесполезность союза с западными правителями. Более того, казалось, была возможность их «прижать», используя союз с самой могущественной державой континента. Страх перед монголами обезопасил Северо-Восточную Русь от посягательств с Запада. И вот это действительно было выгодно.
Русская церковь при монголах не только смогла сохранить свою структуру, права, богатства, но и обрела невероятные перспективы, сопоставимые с теми, с которыми столкнулись западные единоверцы после открытия Америки: бескрайние просторы, населенные язычниками, жаждущими благого слова. Именно при Александре Ярославиче в столице Золотой Орды появился православный епископ, многие жители степей, судя по всему, пришли к истинной вере. Впоследствии мы увидим развитие нашей страны именно в этом направлении.
Активным союзником князя в церковной политике выступал митрополит Кирилл, который покинул Киев еще в 1251 году и с тех пор оставался на Северо-Востоке, обеспечивая продвижение миссии. В 1256-м он сопровождал Александра во время похода в Финляндию, дойдя до Копорья — самой северной точки, которой когда-либо прежде достигали киевские митрополиты. Кирилл же, надо полагать, стал и агиографом святого князя, утвердив канонический взгляд на его деятельность, который со временем превратился в общепринятый.
Нестеров М.В. Благоверный князь Александр Невский
Миссия правителя
Характерно, что к лику святых Александр Невский был причислен только при Иване Грозном, в 1547 году. Позже особое внимание его культу уделял Петр Великий, потребовав перенести мощи князя из Владимира в новую столицу, Санкт-Петербург. Он же задумал орден Александра Невского, учрежденный в год смерти императора, в 1725 году. Этот орден был возрожден в СССР в 1942-м. И это единственная подобная награда, сохранившаяся после Российской империи — и в СССР, и в Российской Федерации.
Ясно, что герою такого масштаба тесно в рамках скудных письменных свидетельств своего времени. Почитатели жаждут подробностей, к которым нередко причисляют случайные гипотезы, связь которых с реальностью основана исключительно на народной вере. И это относится даже к празднуемому ныне юбилею.
Никаких сведений о дате рождения Александра Ярославича не сохранилось. Лаврентьевская летопись упоминает появление на свет его брата Федора под 6727, судя по всему, мартовским годом, то есть в период с марта 1219 по февраль 1220-го. Так как в 1228 году княжичей в Новгороде оставляли вместе и Федор назван первым, можно предположить, что его младший брат, Александр, — следующий по возрасту Ярославич — уже мог передвигаться самостоятельно и не нуждался в кормилице. Никаких других ориентиров у нас нет, а потому дата рождения Александра вполне может быть от 1219 до 1223 года.
После статьи известного историка В.А. Кучкина в журнале «Вопросы истории» (1986) общепринятой считается дата 13 мая 1221 года. Исследователь полагал, что Федор родился в феврале 1220-го, поскольку именно в феврале чаще всего поминаются святые Федоры (хотя есть и другие варианты). Следующий брат родился «не намного» позднее, то есть в 1221 году, «поскольку в 1236 году Александр уже княжил в Новгороде». Напомним, сам Ярослав был отправлен на княжение в далекий Переяславль-Южный в 13 лет. Допустимо ли, что Александру, отправленному в Новгород, было также 13 лет? В принципе, в этом нет никаких противоречий. И в 1240 году ему также могло быть едва 17.
Смущает лишь одно. У Ярослава было 8, а может, и 9 сыновей, родившихся в период с 1219 по 1244 год от одной женщины. С другой стороны, вполне могли быть и близнецы, и тройняшки, но, скорее всего, появлялись на свет они с заметной периодичностью, а потому вероятность второго сына уже в 1220 или 1221 году очень высока. И версия В.А. Кучкина не так уж далека от истины.
Другое дело день рождения. Он выбран, исходя из памяти святого мученика Александра Римского, который известен как воин, что особенно подходит для княжеского сына. Однако память Александра Римского 13 мая (он же иногда 25 февраля) встречается в русских месяцесловах в разы реже, чем мученика Александра 9 июня (в современном календаре — 10 июня) или другого мученика Александра — 14 марта. А сам выбор экзотического имени, скорее всего, был мало связан с датой рождения.
Прежде известны только три русских князя с именем Александр. Ярослав Всеволодович определенно имел какой-то специфический повод для такого наречения наследника. Можно предположить, что он хотел установить связь с именем великого воителя Александра Македонского, который находился вне христианского именослова. Во второй половине XII века именно на Северо-Востоке Руси заметно внимание к образу Александра Македонского, изображения которого несут резные рельефы белокаменных храмов во Владимире и Юрьеве-Польском, утварь, художественные предметы. Полагают, что он символизировал апофеоз княжеской — царской — власти, которой доступны дерзания вне человеческого естества. Поэтому был особенно популярен изобразительный сюжет «Вознесение Александра на небо»: властителю помогали в этом два грифона, которых он впряг в повозку и заманивал вверх шестом с сочащимся мясом. В вышине «царь» осознал, что может лететь далее, но решил-таки снизойти обратно, поскольку паства его подданных оказалась обездолена. Он — символ тяжелой миссии правителя.
Также тогда на Руси имелись изводы сказаний о деяниях Александра («Александрия»), превозносившие воинские таланты и рыцарские достоинства. Ярослав мог быть увлечен этим образом, а потому искусственно подобрать дату крещения сына — без прямой связи с днем появления на свет.
Примечательно также, что мы ничего не знаем о светском имени Ярославича. Все его предки носили два, а то и три имени — для разных социальных и этнических сообществ. Отец был Ярославом, но в крещении Федором. А вот у Александра имя только одно. Иное неизвестно. Впрочем, мы не знаем иных имен и у остальных его братьев, кроме Ярослава (Афанасия). В смысле имянаречения эпоха тогда явно надломилась. Дети Александра Невского также получили только христианские имена.
Михаил Нестеров. Успение Александра Невского
Мифотворчество
В завершение отметим некоторые измышления, связанные с биографией князя. Измышления тем более примечательные, что они лишены связи не только с источниками, но и вообще с научными изысканиями, а при этом сохраняют как популярность, так и устойчивость.
Смотрите также:
Тайна мощей Александра Невского
Так, недавно в различных популярных энциклопедиях, а за ними в общероссийских викторинах, обнаружилось утверждение, что «в 1225 году Ярослав «учинил» сыну Александру княжеский постриг — обряд посвящения в воины, который совершил в Спасо-Преображенском соборе Переславля-Залесского епископ Суздальский Святитель Симон».
Это изобретение известного исследователя Ю.К. Бегунова, который поместил подобное сообщение в своей статье в сборнике «Князь Александр Невский и его эпоха» (1995), а потом указал в биографии князя, опубликованной в серии ЖЗЛ (2003).
Ничего подобного источникам не известно — это не более чем реконструкция увлекшегося материалом автора.
К подобным расхожим образам относится и версия о «братании» князя Александра с сыном Батыя Сартаком, который был христианином. Об этом впервые написал Л.Н. Гумилев в книге «Поиски вымышленного царства» (1970). Есть основания полагать, что он заимствовал свою идею из опубликованного в 1949 году романа А.К. Югова «Ратоборцы», где автор осмысляет глубину русско-монгольских связей желанием Батыя женить Александра Невского на своей дочери и сделать «нареченным сыном», чуть ли не наследником. Образ оказался настолько близок Гумилеву, что он позднее даже датировал акт «братания» 1251 годом, хотя никаких оснований для этого не обнаруживается: в тот год Александр даже в Орде не был. У нас нет свидетельств не только о «братании» Александра с Сартаком, но даже об их знакомстве или встрече.
На фоне увлечения «детской болезнью» мифотворчества не стоит забывать, что ситуация с образом Александра Ярославича до сих пор далека от устоявшейся. Зачастую помимо легенд представления о нашем герое ограничиваются только знакомством с фильмом Сергея Эйзенштейна «Александр Невский».
И, к сожалению, это относится не только к неискушенным наблюдателям, но и к именитым авторам. Встречаются рассказы о «печати», которую поставил своим копьем князь на лице шведского ярла Биргера во время Невской битвы; любят изображать проваливающихся под лед немецких рыцарей во время Ледового побоища; порицают Александра за предательство брата Андрея и наведение Неврюевой рати; хвалят за отвержение католичества; предполагают его отравление в Орде, наряду с посмертными чудесами. Все это, конечно, допустимо, особенно после восьмисот лет почитания.
Но стоит напомнить, что Александр правил Северо-Восточной Русью чуть более десяти лет, а при жизни отца придерживался «отчей воли».
В 1242 году он не «освободил» Псков, а завоевал его — к тому времени возводят создание Псковской судной грамоты.
Прежде всего он противостоял Литве, разорительные набеги которой тогда были особенно опасны и болезненны; успехи в борьбе с литвой — одна из главных его заслуг в глазах современников, как отмечается в его Житии.
Он особенно заботился о распространении своей власти в Прибалтике — в Эстонии и Финляндии.
И точно был умелым дипломатом более, чем воином, участвуя во внутренней политике Золотой Орды и вообще Монгольской империи, располагая высоким статусом регионального правителя и ханского приближенного. Многоплановая личность политика и полководца, выдающегося, если не беспрецедентного для своего времени — необходимого для поминания потомками, достойного для создания легенд.
Денис Хрусталёв, российский историк, искусствовед, переводчик
Find more like this: АНАЛИТИКА
