Что с нами происходит?

25 июля — памятная дата. 90 лет со дня рождения Василия Шукшина и 39 — со дня смерти Владимира Высоцкого.

Шукшин и Высоцкий были яркими представителями своей эпохи и отражали в своих произведениях ту реальность, в которой жили…

Будут ли их помнить и любить поколения, выращенные на современной безвкусице? Кого можно поставить рядом с ними?

Давно уже стало общим местом утверждение, что русская литература — это литература вечных вопросов: «Кто виноват? Что делать? Кому на Руси жить хорошо?» Свой вопрос сформулировал и Шукшин: «Что с нами происходит?», который прозвучал на всю страну как колокольный звон, как набат. И этот вопрос звучит в начале XXI века так же тревожно и актуально, как тогда, на исходе XX-го. Шукшин мучительно искал ответ на этот вопрос и отражал этот поиск в своём творчестве. И от нас зависит, услышим ли мы его тревожный голос, захотим ли к нему прислушаться.

В своих рассказах Василий Шукшин писал о простых вещах, негероических, близких каждому. Рассказывал негромким словом, очень доверительным и простым. А просто и доверительно у него получилось потому, что его творчество опиралось на многовековую народную традицию. Детство, прошедшее в далекой алтайской деревне Сростки, общение с односельчанами, рассказы матери — все это, безусловно, повлияло на формирование особой, шукшинской манеры повествования.

Шукшин тяготился городом, который отравляет душу человека погоней за материальным, любил деревню, где в простых людях проявляются самые лучшие человеческие качества — добро и сострадание.

О своем отце Василий Макарович Щукшин рассказывал мало и скупо:

«Отца взяли в 1933 году в чем его обвиняли, я так и не знаю. Одни говорят — вредительство в колхозе, другие — будто он подговаривал мужиков поднять восстание против Советской власти. Как бы там ни было, не стало у нас отца…»

Одним из наиболее крупных политических уголовных дел в Западной Сибири начала 30-х годов стало так называемое дело контрреволюционного заговора в сельском хозяйстве. По обвинению в участии в заговоре привлечено более двух тысяч человек, осуждено — 2092 человека.

В селе Сростки по обвинению в участии в заговоре арестовано более ста человек, и в том числе Макар Леонтьевич Шукшин, 22 лет от роду, малограмотный, беспартийный, колхозник, женатый и имеющий двух детей.

Сыну Макара Василию тогда было три года…

Всего по этому делу «о контрреволюционном заговоре в сельском хозяйстве Западно — Сибирского края» было расстреляно 953 человека, в том числе отец  Василия Макаровича. 

Реабилитировали М. Л. Шукшина только в 1956 году

В 1955 году военная прокуратура Сибирского военного округа установила, что дело от начала до конца было сфальсифицировано сотрудниками ОГПУ…

***

Высоцкий своими песнями бередил умы своих слушателей, заставляя поверить, что он так же, как и они, ходил в атаку и мёрз в окопах, покорял горные вершины и погружался в морские глубины и не понаслышке знал о том, что такое зона…

Советская власть держала под цепким контролем печать, кино и радио, но каким-то непостижимым образом прохлопала, проморгала магнитофоны, забыла, что и они — средство публикации, да еще какое. И в этом был протест советского народа против «официального» искусства. Высоцкий, сам того не желая, стал неким символом протеста против официальщины, навязывания вкусов «сверху».

К моменту появления песен Высоцкого коммунистическая идеология была уже мертва, подлинное национальное чувство приглушено, и у многомиллионного народа не оставалось почти никакой общности. Не будет преувеличением сказать, что благодаря Высоцкому разрозненное русскоязычное население громадной страны как бы заново почувствовало себя народом. Сверх того, Высоцкий — через свою несомненную демократичность — принес и небывалое чувство свободы; он был в числе тех первых, кто пришел дать нам волю.

Подымайте руки, в урны суйте
Бюллетени, даже не читав, —
Помереть от скуки! Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте:
Я не разделяю ваш Устав!
(1966)

Но, когда западные журналисты спросили Владимира Высоцкого о его отношении к власти в СССР, он ответил:

«У меня есть претензии к властям моей страны, но решать я их буду не с вами.»

Шукшин не был любим властью, как и Высоцкий, поскольку оба были независимы как в суждениях, так и в творчестве. Шукшин в романе «Я пришёл дать вам волю» (роман посвящен атаману Степану Разину и описывает события середины XVII века — одну из мрачных и тяжелых эпох нашей истории — время церковного раскола и вступления в свою полную силу крепостного права) писал —

«Взросла на русской земле некая большая темная сила… Черной тенью во все небо наползала всеобщая беда… Та сила, которую мужики не могли осознать и назвать словом, называлась — ГОСУДАРСТВО…

…Здесь, в Москве, надо умело и вовремя поспешить с бумагами — и поднимется сила… Государство к тому времени уже вовлекло человека в свой тяжелый, медленный, безысходных круг; бумага, как змея, обрела парализующую силу. Указы, Грамоты. Списки… Не было ничего более страшного на Руси, чем Госпожа Бумага. Одних она делает сильными, других — слабыми, беспомощными».

Высоцкий пел — «Идёт охота на волков, на серых хищников, матёрых и щенков», под охотниками подразумевая разного рода государственных чиновников.

В набросках к этой песне сохранились и такие строки:

«Вот и справа флажки замелькали,
Значит, выхода нет, я готов!
Мир мой внутренний заперт флажками,
Тесно и наяву от флажков…»

***

На этом потрясающем и уникальном снимке фотографа Юрия Рыбчинского запечатлена жительница деревни Мериново (ныне Садовая) Вологодской области Ефимия Быстрова. Это именно она «сыграла» роль старушки Куделихи, матери Егора Прокудина — главного героя кинокартины Василия Шукшина «Калина красная» — брошенной им на многие годы из-за своих воровских «приключений».

Слово «сыграла» взято в кавычки не по ошибке. Дело в том, что Шукшин планировал в этой роли снимать народную артистку СССР Веру Марецкую. Но перед началом съёмок она внезапно тяжело заболела. Оператор фильма Анатолий Заболоцкий услышал от жителей деревни, где проходили съёмки, что есть у них соседка с очень похожей судьбой, которую Шукшин написал в сценарии.

Когда Василий Макарович пообщался с Быстровой, понял: это подарок судьбы! Никакая народная артистка ТАК не сыграет! Решили снимать её «скрытой камерой», чтобы не смущать. Вся эта знаменитая сцена снята абсолютно документально. Ефимия Быстрова просто рассказывала актрисе Лидии Федосеевой-Шукшиной о своих сыновьях: что двоих убили на войне (за одного из них она получает пенсию 21 руб. 40 коп., за другого — ничего), а третий бесследно пропал, связавшись с плохой компанией, что она его вот уже 18 лет безуспешно разыскивает…

После съёмок Шукшин собственноручно починил её избу, запас дровами на зиму, продуктами, оставил некоторую сумму денег… Куделиха всем сердцем прикипела к Шукшину и рассказывала соседям, что Шукшин и есть тот самый её без вести пропавший сын. Она сама в это уверовала и повесила этот портрет Шукшина у себя в избе. Этот снимок сделан в момент, когда ей сообщили о смерти Шукшина… Через год Ефимия Быстрова и сама умрет, замерзнув на печке… В одиночестве… Дом её потом разграбили, искали оставленные Шукшиным деньги… Все обои ободрали, ничего не нашли… Позже жители деревни на её могиле установят памятник с фотографией-кадром из фильма… Вот такое «кино»…

«Калина красная» была важна Шукшину не только как художественное высказывание, но и как своеобразный «пропуск к мечте», он хотело во что бы то ни стало экранизировать свой роман «Я пришел дать вам волю». Киноначальство ему пообещало: если с «Калиной» всё получится, то так и быть — запустишься на «Мосфильме» со своим романом. На роль атамана Степана Разина Шукшин твердо решил взять Владимира Высоцкого… 25 марта 1974 года «Калина Красная» вышла на экраны. 2 октября этого же года Шукшина не стало. Есть даже версия, что его смерть была не случайной…

Его слова до сих пор звучат как некий наказ будущим поколениям —

«Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту… Уверуй, что все было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания — не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Пойми это. Будь человеком».

Портрет Василия Шукшина из серии «Сыны России» работы художника Виктора Псарева

***

Шукшин и Высоцкий. Оба – любимы миллионами. Оба – актеры и словесники. И, самое главное, оба – мужики. Такие… ну совсем-совсем мужики. Видимо, всем послевоенным поколениям в нашей стране остро не хватало такой вот гипертрофированной мужественности. Мальчишки, выросшие без отцов, видели в героях Шукшина и Высоцкого образ идеального мужчины, эталон мужского поведения.

И в то же время, оба какие-то… подломленные, с надрывом, с шатанием из крайности в крайность.

В рассказе Шукшина «Гена Пройдисвет» главный герой узнает, что его дядька стал очень благоверующим человеком. Генке непонятно, как же так: до 60 лет дожил — и вдруг на тебе! Должна же быть причина. И дядька толкует ему простодушно воспринятые слова, что люди — это черви, что каждый наш поступок записан на кинопленку, а после смерти нам все это предъявят. Генка никак не может принять такой веры, он кричит дядьке: «Ты про Бога ничего не знаешь… Я больше твоего знаю! … Это ж чужие слова! Ты Бога в глиняный горшок превратил — одна капуста осталась! …Меня на Бога не хватит!» И в этом парадоксальном восклицании — вся правда шукшинского героя и его веры. Бог не умещается в благочестие и формулы, не умещается в слова. «Знаешь, что я тебе скажу: ни хрена ты не верующий. Понял? Если б ты по-настоящему верил, ты бы молчал об этом. А ты, как сорока на колу, — в разные стороны: «Верю! Верю» Не веришь, вот так». Генка чувствует, что, как жизнь не может быть сведена к простой последовательности бытовых событий, так и СЛОВО не может вместиться в слова, в выверенные, «чужие», формулы. А как искать своих — не знает. Слова не могут объяснить жизнь, только СЛОВО — может. Но прямого пути к Нему Генка не видит, возможно, его вообще нет. А все лежащие на поверхности — кажутся ложными. Одни могут удовлетвориться предложенными путями, как дядя Гриша, а другие, как Генка, — нет…

У Высоцкого в его «Цыганочке» («В сон мне — жёлтые огни…»):

Где-то кони пляшут в такт нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так, а в конце — подавно.
И ни церковь, и ни кабак, ничего не свято.
Нет, ребята, все не так. Всё не так, ребята.

(1968)

Или в другой его песне «Чужой дом» («Что за дом притих»…):

«Я коней заморил, от волков ускакал.
Укажите мне край, где светло от лампад.
Укажите мне место, какое искал, —
Где поют, а не стонут, где пол не покат».

«О таких домах
Не слыхали мы,
Долго жить впотьмах
Привыкали мы.
Испокону мы —
В зле да шепоте,
Под иконами
В черной копоти«.

И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя, гнал, свободный от пут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где люди живут, и — как люди живут…

(1974)

Конечно, не нужно было бы так писать и петь… Но не слишком ли мы требовательны? «Кто без греха, пусть первым бросит камень». Так что не будем осуждать, помня, что

« я́ко несть челове́к, и́же жив бу́дет и не согреши́т».

Сказать «Не греши!» стоит прежде всего себе самим…

…И тем не менее, у обоих, и у Шукшина, и у Высоцкого, на самом пике их творческого усилия, в лучших их произведениях – слова, обращенные к Богу.

В описанном выше эпизоде «Калины красной» герой Шукшина, повидавшись с брошенной им матерью, бежит к разрушенному храму с рыданиями: «Не могу так жить, не могу больше! Господи, прости меня, если можешь!»

А у Владимира Семеновича в его программной песне «Я не люблю», среди множества различных отрицаний звучит лишь одно удивительное для советского человека утверждение:

«…Вот только жаль распятого Христа».

Наивно было бы сейчас, задним числом утверждать, будто были они людьми церковными. Оба родились и выросли в стране, где воинствующий атеизм был государственной идеологией, где любое упоминание о Боге даже преуспевающему артисту, режиссеру, писателю могло стоить как минимум карьеры. Но, несмотря на это, все же говорили они эти слова во всеуслышание, во весь голос своей невероятной славы. А народная любовь к ним бережно сохраняла сказанное, словно драгоценные крупинки золота в пустой обезбоженной породе советского искусства.

О строке из другой знаменитой песни Высоцкого – «Мы успели, в гости к Богу не бывает опозданий…» есть интересное свидетельство богослова и философа Виктора Николаевича Тростникова:

“Я лично имел случай расспросить человека, который побывал в морге, оттуда, по настоянию жены, был перемещён в реанимационную палату, там пришёл в себя и прожил ещё несколько лет. Речь идёт о Владимире Высоцком. Однажды мы посидели в дружеской компании, где он спел пару своих песен, и стали расходиться. В коридоре я оказался с ним с глазу на глаз и спросил, правда ли, что его «Кони привередливые» отражают загробный опыт. – Да, правда – ответил Высоцкий. – Только не думайте, что я там и вправду видел коней. То, что я там видел, невозможно передать людским языком, для этих образов у нас на земле не выработано названий, ибо тут их нет. Поэтому мне пришлось взять такие земные образы, которые ближе всего передают чувства, возникшие во мне от созерцания того, что мне предстало: быстрое движение, неуправляемые кони, собственная беспомощность, пропасть…”

Летом 1969 года Высоцкий пережил свою первую клиническую смерть. У него началось кровотечение из горла. Как позже выяснили врачи, причиной стал лопнувший в горле сосуд. К счастью, он вовремя попал в Институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Еще пару минут задержки, и жизнь бы прервалась.

В книге Ф. Раззакова «Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы» есть еще одно высказывание Высоцкого на эту тему, записанное Аллой Демидовой:

«После первой клинической смерти я спросила у Высоцкого, какие ощущения у него были, когда он возвращался к жизни. «Сначала темнота, потом ощущение коридора, я несусь в этом коридоре, вернее меня несёт к какому-то просвету, свет ближе, ближе, превращается в светлое пятно, потом боль во всём теле, я открываю глаза – надо мной склонившееся лицо Марины»…

…Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу: ты меня и из Рая ждала!

«Райские яблоки» 

Вторую клиническую смерть он пережил 25 июля 1979 года. Это произошло в Бухаре. После этого случая он еще прожил ровно год… Есть даже версия, что и его смерть была не случайной…

У этой пропасти по краю и гнали своих коней Шукшин и Высоцкий.

Дружили много лет, работали на износ, писали, снимались в кино. Оба рано ушли, оставив о себе светлую память в сердцах читателей, зрителей, слушателей.

Один 25 июля родился, другой – умер.

Упокой их, Господи, и прости им все прегрешения, вольные же и невольные…

Источник

Find more like this: АНАЛИТИКА