Как святитель Иларион спас жизнь товарищу Сухову

28 декабря — память сщмч. Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского (1929).

Священномученик Иларион Троицкий в соловецкой тюрьме нашел общий язык с генералами, «классовыми врагами», ворами в законе, «шпаной». Так был воспитан — уважать в каждом человека...

На Белом море

Попав на Соловки в 1924 году, владыка Иларион сказал: «Отсюда живыми мы не выйдем». А в письмах писал: «Надо побыть в этой обстановке хотя немного, а так не опишешь. Это, воочию, сам сатана».

Но, по воспоминаниям многих современников, выглядел владыка так, будто был не на каторге, а на курорте. Без капли елейности и дешевой бодрости умел поднять настроение шутками и даже одним своим видом: он был настоящий русский богатырь, красивый, большой, уверенный.

Очень скоро среди социально пестрой соловецкой каторги владыка обрел популярность. Для церковных становился советчиком, для вольнодумных и ищущих – оппонентом, с которым заспоришь так, что про каторгу забудешь, для растерянных и смущенных – миссионером, уважающим чужую душу.

На Соловках владыке Илариону, богослову-отличнику из священнического рода, пришлось работать сетевязальщиком и рыбачить, быть лесником и сторожем в Филипповской пустыни. И везде он справлялся. А когда владыку поставили бригадиром над группой священников, ее называли «артелью Троицкого».

Общий вид Соловецкого монастыря после пожара 1923 года. Из фотоальбома, подаренного Управлением Соловецких лагерей особого назначения С. М. Кирову, первому секретарю Ленинградского обкома ВКП(б)

Если у владыки просили поделиться одеждой или другими вещами, он отдавал это с таким видом, как будто возвращает хозяину. Если пытались оскорбить, архиепископ мог даже не заметить, никогда не отвечал на обидные слова.

Но даже «классовые враги» уступали силе довольно молчаливого архиепископа Илариона: уголовники избегали грубостей в адрес религии; тюремщики называли святителя «заключенный» или владыкой, а не распространенной тогда кличкой «опиум».

Его доброжелательность и внимание к людям в таком месте, как тюрьма, казались непонятными. Именитого богослова часто можно было видеть прогуливающимся под руку с уголовником.

И с каждым человеком, независимо от его прошлого и социального статуса, владыка общался на равных. Это очень ценила «шпана», которая бы в силу своей гордости и самолюбия тут же прекратила доверие с человеком, почувствовав с его стороны снисходительность.

Архиепископу удавалось поддержать человека, не затрагивая его «слабостей».

Выпускник Свято-Троицкой академии, помощник и советник патриарха Тихона, святитель Иларион представлял Церковь как «союз любви, где человек призван любить другого» — так и писал в своем главном сочинении в Академии. А на каторге прошел проверку своих взглядов.

Архиепископ Иларион (Троицкий) среди духовенства в Соловецком лагере (седьмой слева)

Не участвовал в минуте молчания

Когда умер Ленин, узникам приказали почтить его смерть минутой молчания. Все заключенные стали в одну шеренгу для проведения церемонии. Архиепископ Иларион остался лежать на нарах. Его то уговаривали, то требовали присоединиться к шеренге, но владыка отказался.

Архиепископ Иларион (Троицкий) в Соловецком лагере среди заключенного духовенства (второй справа)

Соловецкий юмор

Как только на Соловки прибывала новая партия священников, святитель Иларион шел знакомиться с «пополнением». Однажды в лагерь прибыл игумен закрытого советской властью монастыря. Владыка спросил, за что его осудили. Игумен ответил: «Да служил молебны у себя на дому, когда монастырь закрыли. Собирался народ, и даже бывали исцеления…».

Владыка отметил: «Ах, вот как, даже исцеления бывали… Сколько же вам дали Соловков?» Игумен ответил, что его осудили на трехлетний срок. Тогда святитель заключил: «Ну, это мало, за исцеления надо бы дать больше, советская власть недосмотрела…»

Победа над бурей

Писатель Б. Ширяев, узник Соловков, был свидетелем одного случая, произошедшего с участием владыки Илариона. Однажды самый лютый лагерный начальник охраны Сухов и еще пара человек во время шторма были унесены на лодке в море. Гибель казалось неминуемой.

Собравшиеся на берегу охранники и заключенные лишь издалека могли наблюдать, как лодка с людьми то пропадала под волнами, то снова появлялась.

Один из чекистов заключил: «Пропал Сухов! Пиши полкового военкома в расход!»

Неожиданно как бы в ответ на его заключение прозвучал тихий, но уверенный голос владыки Илариона, который в то время нес послушание рыбака: «Ну, это еще как Бог даст…» И скомандовал: «Ты, отец Спиридон, ты, отец Тихон, да вот этих соловецких двое… Так и ладно будет. Волоките карбас на море!»

Чекист возмутился и попытался запретить выход в море: «Без охраны и разрешения начальства в море не выпущу!». Архиепископ и тут проявил свою смекалку, заметив, что начальство (в виде товарища Сухова) находится в море, и против охраны спасательной группы в лице возмутившегося чекиста никаких возражений не имеет. Охранник растерялся…

Святитель сам стал у руля, и лодка направилась в разбушевавшееся море.

Священномученик Илларион Троицкий спасает своего мучителя, начальника охраны Соловецкого концлагеря Сухова. Фреска в Покровском храме Бутырсой тюрьмы

Были сумерки, на смену которым пришла холодная ночь. Заключенные и чекисты суетливо бегали по берегу. Даже с биноклем уже ничего не было видно. И так до самого рассвета…

Неожиданно показалось судно, на борту которого плыло не четыре, а девять человек.

И тогда все на пристани — монахи, каторжники, охранники, —  крестясь, опустились на колени.

После этого случая товарищ Сухов, когда проходил мимо Распятия, в которое когда-то дважды стрелял, — снимал головной убор и крестился.

А святитель Иларион шестью годами позже, 28 декабря 1929 года, в возрасте 45 лет, по дороге на новую каторгу умер в больнице пересылочной тюрьмы со словами: «Теперь я свободен».

Ксения ОРАБЕЙ

На анонсе: картина Николая Гетмана. Священномученик Иларион Троицкий. Коллаж

Источник

Find more like this: АНАЛИТИКА