Нужно ли нам всенародное покаяние

by on 13.11.2016 » Add the first comment.

doloy-orla-1917-ivan-vladimirov-1

Приближается 100-летие переворота 1917 года. Будем ли каяться всем народом в грехе предков? Об этом — публицист и богослов Сергей Худиев.

Недавно прошла 99-летняя годовщина Октябрьской Революции, и, в преддверии ее сотой годовщины, священник Георгий Кочетков выступил с предложением всенародного покаяния: “Мы можем признать необходимость и возможность соборной покаянной молитвы, вплоть до покаяния всего народа, прежде всего за преступления советского режима, в отношении всех людей нашей страны. Хотя не только – в XX веке было много разных преступлений, но это самое большое и поэтому самое страшное. В этом надо обязательно каяться всем и всерьез. Но к этому надо готовиться”.

Ряд других священнослужителей отнеслись к этому предложению сдержанно – в частности, подчеркнув, что покаяние должно носить личный характер. Не вступая в полемику – и признавая свою правоту за всему частниками обсуждения – мне хотелось бы поделиться некоторыми соображениями на эту тему.

Примеры всенародного покаяния – или призывов к такому покаянию – мы находим в Ветхом Завете, и это связано с тем, как на этом этапе истории спасения выглядят отношения людей с Богом. Завет с Богом заключают не отдельные лица, а народ, как общность; благословения, которые должны явиться результатом соблюдения завета, как и проклятия, которые являются результатом его нарушения, носят определенно посюсторонний характер. В Пятикнижии ничего не говорится о вечном спасении отдельных личностей – говорится только о судьбе народа в целом.

Это коллективное и посюстороннее спасение от врагов, голода, бедствий, преобладает и у Пророков, хотя у них и появляется мотив личной, индивидуальной ответственности и даже (хотя и несколько глухо) личного бессмертия.

В этом контексте народные бедствия естественно воспринимались как кара за нарушение Завета, а избавление о них виделось на пути всенародного покаяния и возвращения к путям Божиим. При этом на вопрос “почему же другие народы, которые вовсе не чтут истинного Бога, не подвергаются таким бедам” был готовый ответ – “только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши” (Ам.3:2).

Ветхозаветный Израиль призван к уникальным отношениям с Богом, на него возложена исключительная миссия, поэтому Бог не потерпит в своем народе, в людях Завета, того, что Он терпит в других. Христиане восприняли этот взгляд на историю. В эпоху, когда гражданское сообщество совпадало (или почти совпадало) с религиозным, народное покаяние, когда все жители того или иного города совершали молебны, крестные ходы, каялись в грехах и искали милости Божией, было вполне понятным. Люди средневековой Руси, как и люди Ветхого Завета, видели свою жизнь, как полностью зависящую от Бога, видели в бедах проявление Его гнева, а в благоденствии – Его благословения.

img

Мы живем в обществе, где этот богоцентрический взгляд на историю утрачен, и никому не придет в голову считать, что такие-то бедствия произошли из-за того, что работодатели не заплатили гастарбайтерам, и тем прогневили Бога. Люди вокруг нас не могут воспринимать свои беды как результат нарушения завета – прежде всего, потому, что они в таком завете не пребывают.

Проецировать отношения Бога с Израилем на отношения Бога с Россией было бы неверно, поскольку у Израиля в Новом Завете есть свой аналог и свое продолжение – и это Церковь, а не та или иная нация.

Новый Завет провозглашает вечное, а не посюстороннее, и личное, а не национальное спасение. Остается несомненным, что грех разрушителен в жизни обществ так же, как и в жизни отдельных людей. Иерусалим, который отвергает Христа, чтобы последовать за воинствующими патриотами и ввязаться в безнадежное восстание против римлян, подвергается именно коллективным и посюсторонним бедствиям. Однако центр проповеди Спасителя не здесь; Он говорит о жизни вечной и блаженной, в которую надлежит войти личным покаянием и верой.

Дают ли трагические события ХХ века почву для личного покаяния? Да, но не  в отношении личной вины за эти события – а в отношении отказа от ряда заблуждений. Примерно как у человека спрашивают «отрицаешься ли мудрований языческих?». Отречение от мудрований диалектического материализма, например. Или, что ближе и понятнее, отречение от идеи, что невинных людей можно губить ради неких великих достижений и светлого будущего.

Покаяние – это ясно заявленный отказ от почитания Перуна, или Вотана, или Сталина, или Кали – этот отказ не предполагает, что человек до этого совершал злодеяния, это о том, что человек имел некие ложные и противные правой вере воззрения, а потом от них отказался.

4562754032_c6b2711a65_o

Игорь Обросов. Вожди сталинщины

«Я разобрался и понял, что почитать одновременно НКВД и новомучеников не получится, и выбрал новомучеников». Но это – личный выбор, который является результатом глубоко личного духовного развития.

И – что очень важно – покаяние является отзывом на Благую Весть. Люди либо узнали, что Бог готов принять их, либо вспомнили это после долгого забытья. У нас большинству народа, увы, нечего воспоминать – поэтому возвещение, обращенное к народу, к нецерковным людям, должно начинаться с провозглашения Евангелия – Христос умер за наши грехи и воскрес, чтобы даровать нам прощение и вечную жизнь. Призывать к покаянию людей, которые ничего не знают о Христе, было бы бессмысленно – мы призывали бы их обратиться они не знают, к кому, и оставить их сложившиеся представления о мире, о своем месте в нем и о личной идентичности ради они не знают чего. Скорее, мы вызовем раздражение, чем что-то еще.

Мы живем  в обществе политизированном, где большинство разговоров, которые по настоящему волнуют людей, это разговоры о политике. И одно из нехороших явлений, которые при этом возникают, это подчинение этики – и даже религии – политике.

В тоталитарном обществе человек политически несогласный непременно является негодяем – как в СССР не могло быть «честных антикоммунистов» – для тоталитарных движений оппонент – это обязательно негодяй, добро всегда на нашей, а зло – на их стороне. А люди – увы, каких угодно политических пристрастий – склонны именно к этому.

Когда слово «покаяние» попадает в такую среду, оно начинает означать, что наши противники должны приползти к нам во вретище и пепле, и признать, что мы были правы все это время. Жестоковыйные противники, естественно, полагают, что покаяться должны именно мы, и таким образом призыв к покаянию превращается в провозглашение своей безапелляционной и безоговорочной правоты и претензий к другим людям – что уже совсем далеко от подлинного смысла этого понятия.

Похоже, что гораздо лучше оставить термин “покаяние” в его церковном контексте – как обращение человека к Богу и раскаяние в нарушении Его заповедей.

21753

История наших предков – в том числе недавних – требует анализа, рассмотрения, нужна просветительская работа относительно того, что произошло и почему – тут очень важны и уместны усилия по прославлению подвига новомучеников.

И конечно, более всего необходимо провозглашение Евангелия о вечном спасении – и христианского взгляда на историю, в которой разворачивается промысел Божий.

На анонсе: «Долой орла». Автор: Владимиров И.

Источник

Поделитесь с друзьями:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Google Buzz

Find more like this: АНАЛИТИКА

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *