Крым стал Российским в годы наивысшего могущества молодой империи, когда императрица Екатерина выдвинула плеяду талантливых полководцев и управленцев. Екатерина Великая, Потёмкин, Суворов – первые в империи, первые в сердцах соотечественников…
Несколько веков Крымское ханство воплощало ужас для сопредельных великоросских и малоросских областей. Не только военные походы, но и разорительные набеги крымчаков столетиями терзали славян. Даже в XVIII веке, когда Российская империя стала сильнее, лихие гости то и дело разоряли русские деревни. На невольничьих рынках ценились славянские рабы…
Несколько крымских походов не принесли решительны побед. Даже Петру Великому не удалось усмирить этот край. К тому же, Крым оставался передовым отрядом Османской империи. Во всех войнах крымчаки сражались против русских. Особенно – в первой екатерининской русско-турецкой войне, которая завершилась выгодным для России Кучук-Кайнарджийским миром. Турция тогда признала независимость Крыма. А Россия вынашивала экспансионистские планы: взять Крым, а затем – Босфор и Константинополь. Освободить православную святыню…
Потёмкин дирижировал, а лучшим исполнителем был Суворов. Не раз Александру Васильевичу приходилось служить в ещё независимом Крыму: он старался усилить «русскую партию» татарской знати. Её возглавлял родовитый, но недальновидный Шагин-Гирей. Шла междоусобная война, в которой русские помогали ему.
Когда Девлет-Гирей с войском стоял в районе Карасу-Базара, именно Суворов продемонстрировал противнику свою силу, выслав к Карасу-Базару небольшой кавалерийский отряд. Психологический ход возымел действие. Отряд Девлета рассеялся от одного вида русских всадников, а сам хан, ставленник Стамбула, бежал в Кафу (современная Феодосия). Из Тамани, вместе с русским отрядом генерала де Бальмена, в Еникале прибыл Шагин-Гирей – ставленник России. Мурзы, один за другим, переходили на его сторону. Суворов на берегу Булзыка объявляет Шагин-Гирея ханом, а затем очищает от враждебных сил крепость Кафу – последний вражеский бастион. На штурм крепости Суворов отрядил Ряжский пехотный полк под командованием полковника А.Я. Шамшева.
Авангард майора Ушакова занял крепость 20 марта, действовали ряжцы быстро, проворно, с полуслова понимая своего командира. А на следующий день к двум ротам Ушакова присоединились другие части Ряжского полка.
Снова Суворов обходится без кровопролития: войска Девлета, завидев передовые русские части, морем бежали в Турцию. Бежал и сам хан Девлет-Гирей. Шагин-Гирей занял Бахчисарайский дворец, верховный диван провозгласил его правителем.
23 марта 1778 года генерал-поручик Суворов назначен командующим Крымским корпусом. В то время он пользовался безграничным доверием Потёмкина. Причерноморье нужно было оборонять от турок: и Потёмкину требовался деятельный командующий, который бы объединил Крым и Кубань в единый оборонительный фронт. Строились крепости, ретраншементы, фельдшанцы. Обустраивались укреплённые казаками почтовые станции. Воинские посты располагались в трёх вёрстах один от другого. Казаков в Крыму было уже немало, несколько тысяч. Полуостров обрусевал. Следовало укреплять Кинбурн, защищавший Крым со стороны сильнейшей турецкой крепости – Очакова.
В Ахтиярской бухте стояла турецкая эскадра – 14 вымпелов, под командованием Гаджи-Мегмета-аги. На судах обосновался десантный отряд из семисот янычар. Они должны были поддержать Селим-Гирея – очередного вождя османской партии в Крыму. Эскадра не ушла и после провала мятежа. Время от времени турки совершали дерзкие вылазки в Крым. Под Херсонесом был убит выстрелом в спину и ограблен донской казак. Суворов ответил на это строгим письмом Гаджи-Мегмету. Одними угрозами и ультиматумами он не ограничился. На берегах Ахтиарской бухты русские солдаты начали фортификационные работы. Теперь турецкой эскадре угрожали батареи. Гаджи-Мегмет поступил благоразумно: отплыл от крымских берегов и встал на якоря в трёх вёрстах от гавани. Началась переписка Суворова с Гаджи-Мегметом, в которой турецкий капудан-паша отстаивал право османского флота причаливать к берегам Крыма. Суворов непреклонно указывал на самостоятельность крымского ханства, которое при Шагин-Гирее фактически попало под власть Петербурга. В итоге Суворов перекрыл источник пресной воды турецкой эскадры – устье Бельбека. Вооружённый русский отряд не пускал турок к источнику… Эскадра Гаджи-Мегмета бесславно ушла к турецким берегам, в Синоп.
Вскоре турецкий флот вернулся к берегам Крыма. Сотня кораблей встала на якоря в кафской бухте. В письме Суворову паши просили указать место, где можно было бы взять пресную воду. Суворов ответил резким отказом, воспользовавшись известием о чумной эпидемии в Турции. Александр Васильевич объявил в Крыму карантин – и не позволил ни одному турку сойти на берег, хотя у тех нашлось немало самых разнообразных предлогов. Помня о сильном турецком десанте, Суворов привёл в боевой порядок укрепления. Русские войска демонстрировали туркам готовность дать отпор любой вылазке. И вторично турецкая армада отступила к Стамбулу.
Шагин-Гирей, избранный на безрыбье, не внушал русским дипломатам серьёзного уважения. Было ясно, что это временный и зависимый союзник. Не раз презрительно отзывался о политических способностях хана Потёмкин. Переселение христиан из Крыма в пределы российской империи было первым шагом России против Шагин-Гирея и на перспективу аннексии Крыма. Эту операцию безупречно провёл Суворов. Местные христиане – в основном, греки и армяне – занимались в Крыму торговлей и ремёслами, принося в казну львиную долю доходов. Хан протестовал, но Суворов неумолимо выполнял волю Петербурга. Армян и греков переселяли в Приазовье. Греческое и армянское духовенство поддерживало эту операцию. Суворову помогали митрополит Игнатий и армянский архимандрит.
В знак протеста Шагин-Гирей со свитой покинул Бахчисарай. В переписке с Потёмкиным Суворов уже предлагал заменить Шагин-Гирея на Казы-Гирея – его «закубанского» брата. Высказал Суворов и мысль, которая наверняка уже родилась и в сознании Потёмкина: о целесообразности присоединения Крыма к России. «Бесчисленные полезности таковая перемена при Божием благословении принесёт». Для такого решительного шага пришло время, когда Суворов уничтожил ногайские орды на Кубани, а Потёмкин обеспечил верность военных и духовных лидеров Крыма. Для татарской знати открылись перспективы службы в могущественной империи. И в день восшествия на престол императрицы, 28 июня 1783 года Крым присягнул России. Потёмкин подготовил невиданное торжество: татарская знать присягала на скале Ак Кая, гремели салюты, повсюду было выставлено угощение… «вся область Крымская с охотой прибегла под державу Вашего императорского величества», — докладывал он Екатерине и не кривил душой.
А Суворов, тщательно подготовив ритуал, принимал присягу ногайцев в Ейском городке. Было устроено даже «великолепное празднество по вкусу сих народов». Солдат державы приказал своему воинству обращаться с новыми подданными империи «как с истинными собратьями». По замыслу Суворова, после принятия присяги, особо преданные России ногайские чиновники вместе с русскими офицерами должны были отправиться в аулы, приводить к высочайшей присяге народные массы ногайцев. Зачитывались слова манифеста «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей стороны Кубанской под державу Российскую», подписанного Екатериной. Орлы империи исполнили свой долг. Крым сал Российским без единого выстрела: Потёмкину и Суворову удалось предусмотреть все политические последствия, предупредить все эксцессы.
Кстати, русские офицеры в те годы с неохотой отправлялись служить в Крым: он тогда не считался райским местом. Нищета, болезни… Только к середине 19 века полуостров превратится в курортную сказку.
Екатерина II и Григорий Потёмкин
Не прошло года – и даже Турция признала, что Крым отныне – часть Российской империи. А ведь для честолюбивых османов это был щелчок по носу. Но Потёмкин полмира опутал сетью агентов: он умел добиваться своего и дипломатическими, и разведчицкими, и военными методами. Именно его политика превратила Россию в настоящую сверхдержаву. Кто бы наделил современный наш МИД такой дипломатической сноровкой…
Арсений Замостьянов
Find more like this: АНАЛИТИКА