В память о трагедии, которая произошла в школе Беслана 1 сентября 15 лет назад, журналист Юрий Дудь опубликовал в своем YouTube-канале документальный фильм «Беслан. Помни»…
Когда пробуешь писать о том, что случилось 15 лет назад в Беслане, слова становятся чужими. Никуда не деться от внутреннего ощущения: масштаб такой трагедии нуждается в каких-то иных, еще не придуманных человечеством способах выражения. Тем удивительнее бесланский прорыв, который произошел на наших глазах в начале сентября.
Кадр из фильма
Трехчасовой документальный фильм Юрия Дудя «Беслан. Помни» сделан подчеркнуто внятно, подробно, будто он снимался для младших школьников. Поначалу эта стилистика смущала, но вскоре стало ясно: автор не столько нам, сколько себе пытается объяснить необъяснимое. Так рождается жанр, в котором слова перестают быть чужими. Еще вопрос, что тяжелее — говорить о мертвых или о тех, кто выжил. Дудь говорит и о тех, и о других.
Другие — главное потрясение фильма. Люди, прошедшие ад, в инвалидных колясках, бессильные, не сломлены, не озлоблены, никого не винят и ничего не требуют.
Фильм я посмотрела вчера, но до сих пор вижу Марину Дучко. Эта красивая женщина с чудесными глазами рассказывает свою историю застенчиво, как бы извиняясь. Ей было 25, привела в школу сына и сестру, осколок при первом взрыве попал в позвоночник. Осколок вытащили, пообещали, что скоро пройдет, а она и по сей день в коляске. Нуждается в реабилитации, которой нет в России. На подоконнике Марина выращивает фиалки и продает их в Инстаграме. На вопрос о том, помогает ли ей государство, кивает утвердительно: да, памперсы дают, специальный матрас, коляску вот тоже дали…
Марина Дучко, пострадавшая при теракте в Беслане, продает фиалки через интернет. Ее показали в фильме Юрия Дудя — и у нее появились 40 тысяч подписчиков. У неё раскупили все цветы
Эти фиалки в «аду» вырастают до какого-то космического символа. Оставленность государством тех людей, чьи судьбы были уничтожены при его попустительстве, в каждом кадре, в каждом монтажном стыке ощущается почти физически. Имперские амбиции выше всего, выше человека. Именно об этом говорил, по сути, Руслан Аушев, с трудом подбирая слова. Дудь спрашивает его: как вы относитесь к принципу — с террористами не разговариваем? Аушев отвечает: принцип красивый, но предложите другую версию спасения. А в отсутствие этой самой другой версии остается одно — «бабы нарожают».
Беслан. Феликс Тотиев на кладбище «Город ангелов», у могил шести своих внуков, погибших в результате теракта: Борис Тотиев (8 лет), Лариса Тотиева (14 лет), Альбина Тотиева (11 лет), Анна Тотиева (8 лет), Любовь Тотиева (12 лет), Дзерасса Тотиева (15 лет)
Интонация фильма — ровная, без истерик, воплей, пафоса, очень тихая. Так звучит тишина деревенского погоста. У всех участников в глазах застыла боль.
Елена Милашина проживает свой Беслан каждый раз заново. В общей сложности она провела там два года. Пятнадцать лет — и сегодня, и сейчас — продолжает по крупицам восстанавливать то, что, казалось, восстановлению не подлежит. (Мое воображение особенно поразило математическое моделирование взрывов, когда вранье «сразу вывалилось наружу».) Теперь она знает точно: не античный рок правил трагедией, а люди, всего лишь люди: лживые, неумные, некомпетентные, запутавшиеся в цепи событий. Трудно вообразить, как живется Лене с таким подробным знанием. Но мужества молодой прелестной женщине точно не занимать.
Ее жесткий вердикт обжалованию не подлежит: «Страна предала своих детей. Она даже не пыталась их спасти».
Фильм, о котором речь, менее чем за сутки набрал четыре миллиона просмотров. После работ о Колыме и Беслане можно уже говорить о феномене Дудя. Он ведь не первый пытается вскрыть страшные гнойники российской истории, но только ему удается делать это так пронзительно.
Слава Тарощина
Find more like this: АНАЛИТИКА
